Гарри Поттер и Орден Феникса (народный перевод)
Шрифт:
— Я слышала это от мальчишки несколько лет назад, — сказала она рывками.
— Если Вы имеете в виду моих родителей, то почему не назовете их по именам? — сказал Гарри громко, но тетя Петунья проигнорировала его. Гарри был ошеломлен. Если бы не вспышка несколько лет назад, в ходе которой, тетя Петунья не кричала, что мама Гарри была наркоманкой, он никогда больше не слышал от нее упоминание об ее сестре. Он был изумлен, что она знала хоть что-то о волшебном мире, хотя, обычно она превращала свою энергию в притворство, будто волшебного
Тетя Петунья кивала.
Дядя Вернон переводил взгляд с тети Петуньи на Дадли, потом на Гарри, как будто надеялся, что кто-то собирался кричать: «Первоапрельский дурак!», но никто не предпринял этой попытки, и он в очередной раз открыл рот, но, пока он искал слова, в комнату влете третья сова, она проскользнула через все еще открытое окно, подобно пернатому пушечному ядру и с грохотом приземлилась на кухонном столе, заставив всех трех Дурсли подскочить от испуга. Гарри взял еще один официально выглядящий конверт у совы, открыл его, и сова улетела обратно в темную непроглядную ночь.
«Уважаемый мистер Поттер!
В дополнение к нашему письму, примерно 22 минуты назад, Министерство Магии пересмотрело свое решение уничтожить Вашу палочку немедленно, Вы можете сохранить палочку до дисциплинарного слушания двенадцатого августа, на котором и будет принято окончательное решение. Проведя обсуждение с директором Школы Колдовства и Чародейства Хогвартс Альбусом Дамблдором Министерство согласилось, что вопрос о Вашем отчислении будет решен тогда же, поэтому Вы должны счесть необходимым приостановку Вашей учебе в Школе в ожидании дальнейших распоряжений.
С наилучшими пожеланиями,
Искренне Ваша,
Мафалда Хопкирк,
Отдел незаконного использования магии,
Министерство магии».
Гарри читал письмо три раза в быстрой последовательности. Несчастный узел в его груди немного ослаб в надежде, что он знал, что определенно его еще не отчислили. Хотя его опасения не оставляли ему много шансов. Все, казалось, зависело от этого слушания двенадцатого августа.
— Ну и что на этот раз? Что теперь они приготовили для тебя? У вас разрешена смертная казнь? — он добавил последнее, как обнадеживающую запоздалую мысль.
— Я должен явиться на слушание, — сказал Гарри.
— И они приговорят тебя там?
— Скорее всего…
— Тогда я не оставлю эту мысль, — злобно сказал дядя Вернон.
— Хорошо, если бы это было все… — сказал Гарри.
Он отчаянно думал наедине с самим собой, не послать ли Рону, Гермионе или Сириусу письмо.
— Я ЕЩЕ НЕ ВСЕ ЗАКОНЧИЛ! СЯДЬ НА МЕСТО! — проревел дядя Вернон.
— Что теперь? — спросил Гарри нетерпеливо.
— ДАДЛИ! — ревел дядя Вернон, — я хочу точно знать, что
— ОТЛИЧНО! — в чувствах проорал Гарри. Красные и золотые искры вылетели с конца палочки, которую Гарри до сих пор сжимал в руках. Все трое Дурсли вздрогнули. — Дадли и я были на тропинке между Магнолией Крессент и Прогулкой Глицинии, — быстро сказал Гарри, пока еще в силах сдерживать себя. Дадли думал, что он сильнее меня, я вытащил мою палочку, но не использовал ее, затем неподалеку появились двое дементоров.
— Но что это, ДЕМЕНТОРЫ? — неистово шипя, спросил дядя Вернон. — Что они делают?
— Я вам говорил уже, они высасывают из человека все доброе и хорошее, что у него есть, и если им представится такая возможность, они поцелуют Вас, — сказал Гарри.
— Поцелуют? — глаза дяди Вернона стали слегка похлопывать, поцелуют?!
— Это они так называют, когда высасывают душу через рот.
Тетя Петунья произнесла мягкий крик.
— Его душа, они не возьмут! Она все еще с ним?
Она схватила Дадли за плечи потеребила, как если бы она могла слышать внутри него грохочущую о его внутренности душу.
— Конечно они не смогли высосать ее. Вы бы сразу узнали это, — сердито объяснил Гарри.
— Ты победил их, сынок, не так ли? — сказал дядя Вернон громко, с появлением мужчины, изо всех сил пытавшегося вернуть беседу к непонятному моменту. — Сделал им старый приемчик раз-два, верно?
— Вы не сможете побороть дементора старыми приемами, — проговорил Гарри сквозь сжатые зубы.
— Почему, он вряд ли потом сможет подняться! — бушевал дядя Вернон. Почему он не смог?
— Потому что я использовал Патронуса!
Дядя Вернон посвистел немного, но не успел он отвлечься, как четвертая сова с жутким треском крыльев и мягким приземлением, вылетев из камина.
— РАДИ БОГА! ЭТО КОГДА НИБУДЬ ПРЕКРАТИТСЯ? Я НЕ ДОПУЩУ ЭТОГО ЕЩЕ! ТЫ ПОНЯЛ?
Но Гарри уже тянулся к свитку пергамента к лапе совы. Он был настолько убежден, что это письмо было от Дамблдора, объясняющее все: дементоров, миссис Фигг, чем Министерство Магии и занималось, как он, Дамблдор, намеревается уладить все, но впервые в жизни он не хотел видеть лишь почерк Сириуса. Игнорируя продолжительную речь дяди Вернона о совах, и сужая глаза от второго облака пыли, поскольку недавний взгляд совы был направлен на дымоход. Гарри читал письмо от Сириуса:
"Артур сказал нам, что случилось. Не выходи из дома, что бы ты ни делал!"
Гарри наконец нашел ответ всему, что происходило сегодня вечером, что он даже перевернул часть пергамента, ища ответ на обороте. Но там ничего не было.
И теперь его настроение улучшилось снова. Разве какой-нибудь волшебник не похвастается, что отбил двух дементоров без посторонней помощи. И мистер Уизли и Сириус своим отношением высказывали то, как если бы он плохо себя вел и выкидывал их письма прочь, пока они не смогли оценить, какой урон нанесен.