Гарри Поттер и принц-полукровка (перевод Snitch)
Шрифт:
— Да, мы об этом говорили…
— Говорили… говорили… — повторил Скримджер. Краем глаза Гарри заметил, как министр украдкой поглядывает на него, и поэтому поспешил сделать вид, что увлеченно разглядывает гнома, высунувшего голову из-под заледеневшего рододендрона. — Так что же тебе сказал Дамблдор, Гарри?
— Простите, но это касается только меня и его, — ответил Гарри. Он старался, чтобы его голос звучал как можно более обходительно, и Скримджер, в свою очередь, отвечал ему так же дружелюбно и живо.
— Да-да, разумеется, если это вопрос о доверии, я бы не пожелал,
Гарри пришлось задуматься над этим вопросом на несколько мгновений, прежде чем он ответил:
— Я действительно не понимаю, о чем вы говорите, министр.
— Ну да, конечно же, для тебя это имеет чрезвычайное значение, — со смехом сказал Скримджер. — Но для сообщества волшебников в целом… это надежда, правда? То, что думают люди — вот что важно.
Гарри ничего не ответил. Ему показалось, что он начинает смутно понимать, к чему тот клонит, но не собирался помогать Скримджеру добираться до сути дела. Гарри сосредоточил взгляд на гноме, который теперь рылся в корнях рододендрона в поисках червей.
— Понимаешь ли, люди верят, будто ты «избранный», — вновь заговорил Скримджер. — Они считают тебя почти героем — которым ты, само собой, и являешься, Гарри, будь ты «избранным» или нет! Сколько раз ты уже сталкивался лицом к лицу с Тем-Кого-Нельзя-Называть? Что ж, так или иначе, — поспешно продолжал он, не дожидаясь ответа, — дело в том, что ты, Гарри, символ надежды для многих. Сама мысль о том, что где-то существует способный, а, может быть, даже судьбой назначенный уничтожить Того-Кого-Нельзя-Называть… ну, естественно, она поддерживает людей. И я не могу этого не чувствовать. Когда ты все осознаешь, то, возможно, сочтешь это, ну, почти что своим долгом, встать бок о бок с Министерством, и поддержать всех.
Гному только что удалось схватить червя. Теперь он что есть мочи старался вытянуть его из мерзлой земли. Гарри не отвечал так долго, что Скримджер, переводя взгляд с него на гнома, наконец сказал:
— Славные малыши, неправда ли? Но что ты ответишь, Гарри?
— Я не совсем понял, чего вы хотите, — медленно проговорил Гарри. — «Встать бок о бок с Министерством»… что это значит?
— О, ну, конечно же, совершенно ничего затруднительного, уверяю тебя! — ответил Скримджер. — Если бы ты, например, время от времени показывался в Министерстве, то произвел бы нужное впечатление. Ну и, само собой разумеется, во время своего пребывания там, ты смог бы извлечь выгоду и для себя: возможность поговорить с Гавайном Робардсом, моим преемником в должности начальника главного управления авроров. Долорес Амбридж сказала мне, что ты лелеешь мечту стать аврором. Ну, это было бы очень легко устроить…
Гарри почувствовал, как в животе у него закипает ярость: так значит, Долорес Амбридж все еще в Министерстве?
— В общем, — сказал он, как будто пытаясь прояснить некоторые нюансы, — вы бы хотели создать впечатление, что я работаю на Министерство?
— Многим стало бы легче осознавать, что ты тоже задействован, Гарри, — подтвердил Скримджер, радуясь, что тот так быстро пошел ему навстречу. —
— Но если я буду постоянно бегать в Министерство, — сказал Гарри, все еще пытаясь говорить приветливо, — не покажется ли им, что я одобряю то, чем оно занимается?
— Ну, — ответил Скримджер, слегка сдвинув брови, — ну да, отчасти именно поэтому…
— Нет, я не думаю, что из этого что-нибудь выйдет, — мило произнес Гарри. — Видите ли, мне не нравятся некоторые поступки, которые совершает Министерство. К примеру, заключение под стражу Стэна Шанпайка.
Скримджер молчал всего лишь мгновение, но его голос посуровел:
— Я и не ожидал, что ты поймешь, — в отличие от Гарри, он не сумел сдержать нотки раздражения, проникшие в его речь. — Сейчас опасные времена, и необходимо принимать определенные меры. Тебе шестнадцать лет…
— Дамблдору куда больше, чем шестнадцать, но он так же не считает, что Стэна следует заключать в Азкабане, — сказал Гарри. — Вы выбрали его в качестве козла отпущения, а из меня хотите сделать талисман на счастье.
Они долго и напряженно смотрели друг на друга. Наконец Скримджер, даже не пытаясь говорить сердечно, произнес:
— Я понял. Ты хочешь — как и твой кумир Дамблдор — разобщиться с Министерством?
— Я не желаю, чтобы меня использовали, — ответил Гарри.
— Да некоторые вообще считают, что быть полезным Министерству — твоя обязанность!
— Ну да, а некоторые считают, что обязанность Министерства — разбираться, настоящих ли пожирателей смерти оно помещает в тюрьму, — разгорячился Гарри. — А вы занимаетесь тем же, что и Барти Крауч. Вы разве этого не понимаете, все вы? У нас уже был Фадж, который прикидывался, будто все просто замечательно, когда людей убивали прямо у него под носом. Теперь вы сажаете не тех людей в тюрьму и пытаетесь сделать вид, будто на вас работает «избранный»!
— Так, значит, ты не «избранный»? — спросил Скримджер.
— Мне показалось, вы сказали, что это в любом случае не имеет никакого значения, — горько усмехнулся Гарри. — Для вас уж точно.
— Мне не следовало этого говорить, — быстро произнес Скримджер. — Это было бестактно…
— Нет, это было честно, — перебил Гарри, — Единственно честное из всего, что вы мне сказали. Вам все равно, буду я жить или умру, но вам не все равно, стану ли я помогать вам убеждать всех, что вы выигрываете войну против Вольдеморта. Я не забыл, министр…
Он поднял правый кулак. На тыльной стороне его замерзшей руки белыми шрамами сияли слова, которые Долорес Амбридж заставила его вырезать по собственной плоти: «Я не должен врать».
— Я не припомню, чтобы вы кинулись на мою защиту, когда я пытался рассказать всем, что Вольдеморт вернулся. Министерство не слишком хотело подружиться со мной и в прошлом году.
Тишина, повисшая над ними, была такой же ледяной, как и почва у них под ногами. Гному наконец-то удалось вытащить своего червя и теперь он радостно присосался к нему, прислонившись к самым нижним веткам рододендронового куста.