Гарри Поттер и узник Азкабана
Шрифт:
— Наверное, нет. — Рон тоже ничего не ел.
Гарри следил, что делается за столом слизеринцев. Несколько человек во главе с Крэббом и Гойлом о чём-то шушукались — наверняка сочиняют свою версию произошедшего на уроке Хагрида.
— Во всяком случае, скучным первый день занятий не назовёшь, — подвёл Рон мрачный итог знакомству с гиппогрифами.
После обеда отправились в гостиную готовить домашнее задание для профессора МакГонагалл. Но работа не шла, все трое то и дело отрывались и шли к окну.
—
Рон взглянул на часы.
— Если поторопимся, — сказал Рон, — можем пойти повидать его. Ещё совсем рано.
— Не знаю, — протянула Гермиона и поглядела на Гарри.
— Мне никто не запрещал ходить по территории школы, — сказал Гарри, поняв её взгляд. — Сириус Блэк ведь не сможет преодолеть заслон из дементоров.
И компания, отложив в сторону учебники, вышла через портретный проём и двинулась в сторону холла. К счастью, никто по дороге не встретился — они ведь не были совсем уж уверены, что поступают правильно.
Трава была ещё влажная и в густеющих сумерках казалась чёрной. Подойдя к двери хижины, они постучали. Голос внутри прохрипел: «Войдите!»
Хагрид сидел в рубахе с короткими рукавами за чисто выскобленным столом, охотничй пёс Клык стоял рядом, положив морду ему на колени. Им хватило одного взгляда, чтобы понять — Хагрид пьян. На столе перед ним красовался огромный кувшин, величиной с доброе ведро. Глаза разбегались, казалось, он никак не может поймать гостей в фокус.
— Поставил… э-э… рекорд, — севшим басом произнёс он, узнав троих друзей. — Уч… учительствовал всего, один день…
— Тебя ещё никто не увольнял, Хагрид! — поспешила сказать Гермиона.
— Пока не увольнял. — Хагрид в полном расстройстве чувств отхлебнул из кувшина хороший глоток. — За немногим стало… Полегчает Малфою…
— Как он? — спросил Рон, когда все уселись. — Рана, по-моему, несерьёзная.
— Мадам Помфри сделала что надо… лучшим образом. А он всё голосил, помираю, мол, лежит весь в бинтах, стонет… — уныло покачал головой лесничий.
— Притворяется, — сказал Гарри. — Мадам Помфри может вылечить что угодно. Она в прошлом году вырастила во мне половину костей. Малфой уж постарается, раздует из мухи слона.
— Школьному начальству наверняка сообщили… — горевал Хагрид. — Они скажут, не с того начал. Рано гиппогрифов-то… Лучше бы флоббер-черви… или ещё кто… Хотелось как лучше… первый урок всё же… Моя ошибка…
— Ничего подобного. Малфой сам виноват, — твёрдо сказала Гермиона.
— Мы будем свидетелями, — прибавил Гарри. — Ты сказал, если гиппогрифа оскорбить, он набросится. А Малфой в это время не слушал. Кто в этом виноват! Мы расскажем Дамблдору, как всё было.
— Конечно, расскажем. Так что ты не волнуйся! — присоединился к друзьям Рон.
Из чёрных, как агат, глаз Хагрида покатились слёзы. Он схватил Гарри
— Я думаю, Хагрид, — не допускающим возражения тоном сказала Гермиона, — больше тебе пить нельзя.
Взяла со стола кувшин и вышла из комнаты.
— Наверное, она права, — прохрипел Хагрид, отпустив Рона и Гарри, которые, пошатываясь, стали растирать рёбра. Лесничий вылез из своего кресла и нетвёрдой походкой последовал за Гермионой. Снаружи раздался громкий всплеск.
— Что он там делает? — занервничал Рон.
— Сунул голову в бочку с водой, — сказала вернувшаяся с пустым кувшином Гермиона.
Хагрид вернулся, с длинных волос и бороды текли ручьи, смывая слёзы, которые всё ещё текли у него из глаз.
— Так-то оно лучше, — сказал он и затряс головой, как намокшая собака, окатив всех троих брызгами. — Хорошо, что пришли ко мне, я, правда…
Хагрид вдруг осёкся и уставился на Гарри, как будто только сейчас до него дошло, что у него в хижине Гарри.
— Что вы себе такое позволяете! — прогремел он, так что все трое подпрыгнули. — Тебе, Гарри, запрещено, как стемнеет, выходить из замка! А вы двое! Как смели его с собой взять!
Хагрид подскочил к Гарри, схватил за руку и потащил к двери.
— Идём! — сказал он сердито. — Я тебя… э-э… отведу… И чтоб больше никогда не ходил… э-э… ко мне… по ночам. Я того не стою…
Глава 7
Боггарт в шкафу
До четверга Малфой на уроках не появлялся. Утром в четверг у слизеринцев и гриффиндорцев было подряд два урока зельеварения. Малфой явился на второй с видом героя, раненного в жестокой битве: рука забинтована и на перевязи.
— Как рука, Драко? — нарочито заботливо спросила Пэнси Паркинсон. — Болит?
— Болит, — насупился Малфой, подмигнув за спиной Пэнси верным телохранителям Крэббу и Гойлу.
— Садитесь скорее, — бросил как бы между прочим Снегг.
Гарри и Рон хмуро переглянулись: явись они с таким опозданием, Снегг оставил бы их после уроков. А Малфою всё сходит с рук, ведь Снегг декан у Слизерина и своим прощает всё.
Проходили новое зелье, уменьшающее. Малфой поставил котёл на огонь рядом с котлами Гарри и Рона и уселся за стол напротив них.
— Сэр, — обратился он к Снеггу, — у меня болит рука, я не могу нарезать коренья маргаритки.
— Уизли, нарежьте Малфою, — не взглянув на Рона, приказал Снегг.
Рон покраснел до ушей.
— Врёшь ты всё, ничего у тебя не болит! — прошипел он.
Малфой самодовольно ухмыльнулся.
— Слышал, что сказал профессор Снегг? Давай, режь.
Рон схватил нож, подвинул коренья к себе и наскоро порубил на крупные неровные куски.
— Профессор, — пожаловался Малфой, — Уизли кое-как их нарезал.