Гаврюша и Красивые
Шрифт:
Женщина сбросила туфли, приняла пятьдесят грамм успокоительного «Камю» и плюхнулась на кушетку. Вытянула руки вдоль тела и ровно, глубоко задышала, начиная специальную дыхательную гимнастику. Это всегда помогало, поможет и сейчас…
Кресло скрипнуло, Анжеле пришлось прерваться на вдохе и приподняться на локте, чтобы посмотреть, в чём дело. Когда она ложилась, её личное кресло было повёрнуто спинкой, а теперь развернулось на сто восемьдесят градусов. В кресле сидел кто-то маленький.
Анжела прищурилась, увидела лапти, бороду, простую рубаху и… покрылась
– П-помнишь меня? – заикаясь, спросил он, и детский психолог распахнула рот.
Это был её детский домовой Потап, которого она давным-давно забыла, но благодаря Гаврюше – не навсегда.
– Н-не шуми, людей п-перепугаешь. – Лысый прихлопнул по столу ладошкой и с мягким укором начал: – Что ж т-ты, дурында эндакая, д-детям головы м-морочишь? За л-лечение деньгу дерёшь, а з-за результат н-не отвечаешь. Н-нехорошо-о…
– Поговори со мной, дядя Потап, – неожиданно для самой себя попросила Анжела. – Я так во всём запуталась…
Мы не знаем, о чём точно говорили хозяйка и лысый домовой, но их разговор затянулся на весь вечер и всю ночь. Утром Анжела встала новым человеком. Стёрла всю картотеку платных клиентов с планшета и сотового, а уже к обеду была трудоустроена штатным психологом в детский дом. Хотя по-прежнему предпочитала облегающие блузки и высокие каблуки, но это же не преступление, правда?
Глава девятая,
Про жаб
Мама Егора задумчиво водила ложкой в чашке с чаем. Рядом сидела бабушка и, приобнимая уставшую после работы дочь, пыталась поднять ей настроение.
– Ничего удивительного, что она так себя повела! Я сразу почувствовала, что говорить с этой твоей Анжелой не о чем! Ты сама её хоть раз видела?
– Нет, – уныло призналась мама.
– А вот я видела! И поверь мне, милая, в голове у неё… – бабушка покрутила пальцем у виска, – насекомые! Причём вот такенные! Ты бы видела, в каком виде она пришла. Разве приличные люди так одеваются? Плащ, каблуки, косметика… К ребёнку пришла, а вырядилась, извини меня, как… Тьфу! Сказать стыдно.
– Ой, не знаю… – вздохнула мама. – Может, это розыгрыш какой-то? Может, она всё-таки денег хотела? Я, говорит, вашего домового видела! Как так можно?!
Светлана Васильевна сделала мудрое лицо и сказала:
– Нормальный врач по-другому должен себя вести. Носить белый халат, брать анализы, мыть руки, а у этой вот ТАКИЕ когти, брови подбритые, только что серьги в носу не было. Срам! Да хорошо, если у неё школьный аттестат есть, а про диплом медицинский вообще молчу!
Мама всхлипнула.
– Ладно, дочка… Вот Новый год встретим, я сама Егоркой займусь, а сейчас начнётся моя передача. Пойду смотреть. А потом ещё сериал начнётся. Неужели потерявший память Хулио не вырвет свою любимую Педритту из когтей её же дяди Гомеса? А ведь она всё ещё, возможно, беременна от Родриго, который не знает, брат он ей или не брат, рад он ей или не рад…
Бабушка
– Да кто же тут мне всё время канал переключает?! – возмутилась Светлана Васильевна, хватая пульт и падая в кресло, вплотную придвинутое к дивану, на котором развалился Гаврюша, закинув ногу на ногу. Он смотрел передачу про африканскую магию и сильно расстроился, когда пришлось резко уступать место.
Кот выбрался из-под гардин, потянулся и с умным видом уселся рядом с хозяйкой на мягкий диванный подлокотник. Начиналось ток-шоу «Мы вас поженим!». Домовой скривился, словно его заставили съесть кислятину, и покосился на баюна.
– Как только вы это смотрите?
– Пйиходится, – мрачно шепнул Маркс. – Если тебе за тйидцать, ты можешь пйинять участие, и тебе подбейут пйиличную жену. Семья – ячейка общества!
На экране появился хмурый, помятый дяденька в клетчатой рубашке. Он хотел жениться и очень стеснялся этого. Дяденька рассказывал, что любит пиво, футбол и анекдоты. Потом показали тётеньку, и она сказала, что ей такой на фиг не нужен.
– Я для него слишком красивая и интересная, – сказала эта тётенька.
– Вы правы, Валентина, мы подберём вам вариант получше! – с улыбкой согласилась ведущая. – А этого в топку!
– И чем он ей не угодил? – от души возмутился Гаврюша. – Глупая передача! Да я, если захочу, только свистну, знаешь, сколько невест набежит?
– Затйудняюсь сказать, может быть, меньше одной? – вновь съязвил кот, и бабуля забрала его на руки.
– Затйудняюсь сказать! – передразнил домовой. – Иди алфавит учи, а то крякать не умеешь!
Он убрался на любимую кухню, но в душе поселилась тревога. Что, если вдруг и вправду не найдётся желающих? В его возрасте у многих домовых есть домовихи, а он один. И когда её искать, жену эту? Дел невпроворот, столько всего происходит, не до женитьбы, знаете ли. Ну, скажите, когда девицу искать? И главное, где?
Неожиданно в дверь позвонили.
– Кого я вижу! – обрадовался Вал Валыч, встречая гостя. – Иннокентий Иванович! Заходите, заходите! Поздравляю с окончанием ремонта и возвращением из командировки. Велосипед ваш в полной сохранности, я его на балкон унёс.
– Здравствуйте, дорогие мои! – ответил чуточку дрожащий, масленый голос Перепонкина. – Завтра, завтра заберу. Спасибо! Спасибо! Валентин, помогите, пожалуйста, машина стоит. Ящики поднять надо бы, с жабками, мёрзнут жабки мои, зима, холодно, помогите!
Его глазки-бусинки умоляли, готовые вот-вот расплакаться. Шарф крепко стягивал шею, а на лысой голове громоздилась тёплая волчья шапка, и в целом сосед был так похож на бывшего генсека Хрущёва, что отказать ему значило – плюнуть в светлое прошлое.
– Конечно! – Папа сразу засобирался, ища взглядом зимние ботинки. – Вот только куртку накину.
– Хорошо, хорошо, Валентин, спасибо, Валентин! Я лечу вниз, я внизу буду ждать, поскорее, пожалуйста, замёрзнут, декабрь, жабки… – Нервно сбегая по лестнице, сосед всё умолял, умолял, умолял…