Гай Мэннеринг, или Астролог
Шрифт:
– А скажите, сэр Роберт, у Элленгауэна действительно был незаконнорожденный сын?
– спросил адвокат.
– Да, я это точно знаю. Элленгауэн определил его не то юнгой, не то простым кочегаром на таможенное военное судно или яхту; ему еще тогда помогал в этом его родственник, комиссионер Бертрам.
– Вот как, сэр Роберт, - сказал адвокат, перебивая нетерпеливого полковника, - вы мне рассказали то, чего я не знал; я все расследую, и если это окажется правдой, то можете быть уверены, что ни полковник Мэннеринг, ни я не окажем этому молодому человеку никакой поддержки. А в настоящее время мы хотим, чтобы он предстал перед законом и ответил на все возведенные
– Хорошо, мистер Пдейдел, - сказал сэр Роберт, знавший, что суждения адвоката всегда отличались основательностью, - вы знаете лучше, и раз вы обещаете выдать этого человека...
– В случае, если окажется, что он обманщик, - прибавил Плейдел, сделав ударение на последнем слове.
– Ну да, конечно, на этих условиях я согласен принять ваше поручительство; хотя, признаюсь, один почтенный, образованный и очень расположенный ко мне сосед, да к тому же и весьма сведущий в законах, не далее как сегодня утром предупредил, предостерег меня, чтобы я этого не делал. От него-то я и узнал, что этот молодой человек был освобожден, увезен, или, вернее, бежал из тюрьмы. Но кто же напишет нам поручительство?
– Сейчас все будет сделано, - сказал Плейдел и позвонил.
– Пошлите за моим писцом Драйвером, и не беда, если я продиктую все сам.
Бумага была составлена по всем правилам и подписана. Адвокат дал судье письменное распоряжение освободить из-под стражи Бертрама, alias [t95] Брауна, и гости простились с хозяином.
В карете Мэннеринг и Плейдел сидели каждый в своем углу; некоторое время оба молчали. Первым заговорил полковник:
– Итак, вы при первом же нападении готовы бросить этого несчастного на произвол судьбы?
[t95]
Иначе (лат.).
– Я?
– ответил адвокат.
– Да я волоса его никому не уступлю, пусть даже мне пришлось бы из-за него все судебные инстанции пройти... Но чего ради затевать сейчас спор с этим старым ослом и раскрывать ему наши карты. Пусть он лучше сообщит своему советчику Глоссину, что нам от этого ни тепло ни холодно. Да мне к тому же хотелось и поразведать немного об этих вражеских кознях.
– А ведь это верно!
– воскликнул полковник.
– Теперь я вижу, что у судейских есть своя стратегия и тактика, как и у нас. Ну, и какого вы мнения об их боевой линии?
– Придумано-то ловко, - сказал Плейдел, - но, по-моему, все напрасно; они немного перемудрили, в таких делах это обычная история.
Тем временем карета быстро привезла их в Вудберн. За всю дорогу у них не было никаких приключений, о которых стоило бы рассказывать, если не считать встречи с молодым Хейзлвудом. Полковник сообщил ему о необыкновенном появлении Бертрама, и Хейзлвуд, очень обрадованный, поскакал вперед, чтобы поскорее поздравить мисс Бертрам со столь неожиданным ,и столь счастливым событием.
Вернемся теперь к обществу, оставленному нами в Вудберне. После отъезда Мэннеринга все стали говорить о судьбе рода Элленгауэнов, об их богатстве, об их могуществе.
– Так значит, несколько дней тому назад я высадился на земле моих предков, - сказал Бертрам, - да еще при таких обстоятельствах, что меня можно было принять за бродягу? Но в тот самый день полуразрушенные башни и мрачные своды замка пробудили очень глубокие отзвуки в моей душе и разные
– И не думай ездить туда, - сказала ему сестра.
– Дом наших предков стал сейчас жилищем негодяя столь же коварного, сколь и опасного; хитрость и подлость его разорили нашего отца и свели раньше времени в могилу.
– Тем больше мне хочется встретить этого негодяя, - сказал ей брат, - будь это даже в том самом притоне... И, по-моему, я его уже видел.
– Но вы должны помнить, - сказала Джулия, - что вы теперь у Люси и у меня под охраной и отвечаете перед нами за все ваши поступки. Знайте же, что я не попусту двенадцать часов кряду любезничала с господином адвокатом. Так вот, говорю вам, что отправляться теперь в Элленгауэн было бы безумием. Самое большее, на что я готова согласиться, это пойти всем вместе погулять до границы Вудберна, а потом мы, может быть, проводим вас до холма, и вы взглянете оттуда на мрачные башни, которые вас так необычайно поразили.
Вся компания быстро собралась в путь; дамы надели мантильи и последовали за капитаном Бертрамом. Стояло ясное зимнее утро, мороза большого не было, и легкий ветерок придавал приятную бодрость. Какая-то глубокая, хоть и не до конца осознанная ими самими близость связывала теперь обеих девушек; Бертрам то слушал интересные для него семейные воспоминания, то сам рассказывал о своих приключениях в Европе и в Индии, вознаграждая этими рассказами сполна за все, что он узнавал. Люси гордилась своим братом; ей были дороги его смелость и решимость, опасности, которые он встречал на своем жизненном пути, и мужество, с которым он их преодолевал. А Джулия, раздумывая над всем, что говорил отец, не могла не надеяться, что независимый дух, казавшийся какой-то дерзкой самонадеянностью в плебее Брауне, станет теперь в глазах полковника отвагой и благородством, достойными потомка старинного рода Элленгауэнов.
Наконец они вышли на небольшой пригорок, или холм, на самой возвышенной части поля, называемого Гиббиз-Ноу; место это не раз упоминалось в исторических хрониках, как граничившее с владениями Элленгауэнов. Отсюда открывался далекий вид на горы и долины, окаймленные лесом. Голые ветви роняли на весь этот зимний пейзаж свои темно-лиловые тени, в то время как в других местах, там, где отчетливо видны были правильные ряды парковых деревьев, выделялась темная зелень сосен. Дальше, в расстоянии двух или трех миль, лежала Элленгауэнская бухта; западный ветер покрывал ее воды рябью. Зимнее солнце роняло разноцветные блики на высокие башни старого замка.
– Вот где жили наши предки, - сказала Люси, указывая на развалины.
– Видит бог, милый брат, я не желаю тебе того могущества, которое, как говорят, было у них и которое они так часто употребляли во зло другим. Ах, если бы я только могла видеть тебя владельцем того, что осталось от их состояния; это обеспечило бы тебе необходимую независимость и помогло бы протянуть руку помощи всем людям, зависевшим от отца и ныне обездоленным, всем тем, кто с его смертью...
– Ты совершенно права, милая Люси, - ответил молодой наследник Элленгауэна, - и я верю, что с божьей помощью, которая нас до сих пор не оставляла, и с помощью добрых друзей, которые уже доказали свое великодушие, на этом закончатся все мои мытарства. Но я человек военный, и меня не может не волновать судьба шершавых, изъеденных червями камней этой цитадели. Если только овладевший всем этим негодяй посмеет тронуть хоть один камушек...