Газета День Литературы # 63 (2001 12)

День Литературы Газета

В.Б. Есть у Вас свои предпочтения в современной западной драматургии?

В.Р. Так как я — русопят, я воспринимаю все нерусопятское условно. Поэтому пьесы иностранные, конечно, лучшие из них, прекрасны, но они мне чужие. Иностранных пьес, близких моему сердцу, я не знаю.

В.Б. Вы счастливы в работе, счастливы в друзьях. Счастливы и в семье. Расскажите о Вашей жене Надежде Варфоломеевне, с которой Вы совсем недавно, на 56 году семейной жизни, повенчались в церкви.

В.Р. Я

написал о ней много в моей книге воспоминаний. Она очень одаренный человек. Прекрасная актриса. Сегодня хоронят Гошу Вицина. Она с ним часто играла, это была замечательная пара, трогательная пара, искренняя пара, правдивая пара на сцене. И они крепко дружили очень долгие годы. Потом Гоша Вицин как-то закрылся от людей, увлекся йогой, но тем не менее она уехала сейчас провожать Гошу в последний путь. У нас с Надей отношения были прекрасные с Гошей и его первой женой Надеждой Васильевной. Так что с семьей мне тоже очень повезло. И детьми я доволен, выросли не негодяи. Они, увы, унаследовали самые ужасные наши черты — доброту, непротивление злу, нравственность, любовь к Отечеству. Русскому притом.

В.Б. Да, в наши времена это самые ужасные для успешной жизни качества — доброта, сострадание, нравственность, человечность. Но может быть, эти неистребимые в людях качества и спасут человечество? Может быть, все-таки не красота, а доброта спасет мир? Хотя в понятие красоты Федор Михайлович Достоевский вкладывал и красоту нравственную.

В.Р. Боюсь, Володя, наступают ужасные времена и не только в России. Эти взрывы в Нью-Йорке. Эти ковровые бомбежки азиатских городов. Америка вляпалась как следует. Все человечество переживает критический момент, осознать который нам удастся или нет, если мы сами уцелеем, я не уверен. Это страшнейший кризис, я чувствую. Силы распределились. Я не уверен, что человечество выйдет из этого кризиса. Может быть, нас ждут страшные времена.

В.Б. Может быть, и беды минувшего века окажутся лишь прелюдией настоящих бед? Была и стабильность в Советском Союзе, была и мощь. Были и победы. Вы по-прежнему чувствуете себя советским человеком?

В.Р. Абсолютно.

В.Б. Что входит, на Ваш взгляд, в понятие "советский человек"?

В.Р. Бескорыстность, самоотверженная отдача делу. Честность.

В.Б. Как Вы оцениваете будущее нашей литературы? Есть надежды на новые высоты, на новое величие?

В.Р. Еще предстоит. Еще появятся авторы, великие русские авторы. Вот-вот. Они на сносях.

В.Б. А кого бы Вы назвали из классиков советской литературы?

В.Р. Маяковского и Горького я люблю. Твардовский был хороший писатель. Евгений Шварц был хороший писатель. Много было великолепной литературы в советское время. Очень ценю Юрия Олешу, Валентина Катаева, Михаила Булгакова. По сусекам поскрести — много чего наскребем. Мы еще живем под грудой русской классики, она на нас давит, не дает

подняться выше.

В.Б. Вы — реалист?

В.Р. Да. От начала и до конца. Я верю только в реализм. Вот из молодых режиссеров сейчас все больше мастеров левого направления. И смотреть нечего. Я не очень люблю это левое направление. Люблю Малый театр. Это особый театр. Театр, в какой-то степени мемориальный. Смотреть спектакль в Малом театре — это не то, что идти смотреть спектакль в «Современнике». Даже если идет одна и та же пьеса.

В.Б. Очевидно, в Малый театр надо водить детей, как в лучшие музеи мира, чтобы воспитывать их в традициях русской культуры.

В.Р. Взрослых тоже не мешает туда поводить, чтобы узнали о самой русской культуре.

В.Б. А как Вы относитесь к современному телевидению?

В.Р. Оно стало гораздо хуже. Решает свои коммерческие задачи, далекие от народа, далекие от зрителя. Идет обман. Надо проповедовать душевность, духовность. Это важно для всех.

В.Б. У Вас еще осталась надежда на нового русского президента?

В.Р. Я надеюсь, придет поколение, которое вытащит нас из этой ямы.

В.Б. Что Вам не нравится в людях?

В.Р. Прежде всего жадность.

В.Б. Что спасло русский народ в ХХ веке?

В.Р. Вопрос очень сложный. С одной стороны, сталинизм с его безжалостностью к человеческой судьбе, с другой стороны — это гигантское строительство. Вот и в Великой Отечественной войне народ победил, я думаю, благодаря дисциплине вплоть до тирании. Приказ Сталина — это был Закон Божий.

В.Б. Вы считаете победу в Великой Отечественной войне одним из великих событий ХХ века?

В.Р. Я не буду оригинален, поэтому отвечу: да, считаю.

В.Б. Вы считаете себя советским человеком, задумывались ли, почему так внезапно рухнул Советский Союз?

В.Р. Вша заела. Мелкая всякая шушера вылезла на должности. Стала делать то, что ей выгодно лично, совершенно не интересуясь судьбой Отечества. А потом еще это американское хищничество, американское желание управлять миром.

В.Б. И как мы выдержим такую разруху?

В.Р. Я надеюсь, с нами Бог. В нашем деле важно терпение. Великое терпение. Довольствуйся тем, что у тебя есть. И трудись.

В.Б. Вы — верующий человек?

В.Р. Да. Глубоко верующий. Хотя иконки мои не шикарные, да я и раздарил много. Хотя меня учили безбожию и посылали в юности в деревни доказывать крестьянам, что Бога нет.