Газета День Литературы # 70 (2002 6)
Шрифт:
И ленинградцы вновь идут сквозь дым рядами —
Живые с мёртвыми: для славы мёртвых нет.
А.Ахматова. 1942г.
Андрей Воронцов "ТИХИЙ ДОН" - ЭПОС РУССКОГО НАРОДА (К выходу 1-го тома "Всех сочинений" М.Шолохова. М., Московский писатель, 2001)
Представьте, что у нашего народа существовал бы эпос вроде "Илиады" (изумительное "Слово о полку Игореве" — все же не "Илиада"), но не было бы ни академического, ни просто хорошо комментированного издания его. Немыслимо! Между тем все до недавнего времени так и происходило. Роман Михаила Александровича Шолохова "Тихий Дон",
Кто-то скажет, что вопрос о признании "Тихого Дона" нашим эпосом — спорный, но это не более чем инерция "шолоховедения": спорить на самом деле не о чем. Для вящей убедительности сравним "Войну и мир" Л.Толстого и "Тихий Дон". Толстовский роман явно претендовал на то, чтобы стать таким эпосом, но им в полной мере не стал (что не умаляет других его достоинств) — это прежде всего роман о русском дворянстве, что, собственно, признавал в одном из предисловий сам автор. А дворянство и народ после войны с Наполеоном пошли разными дорогами, в отличие от казачества, привилегированного до революции сословия, но с лихвой и сполна разделившего после 1917 года судьбу всего русского народа. Казаки опомнились раньше остальной России (верхнедонские восстания 1918 и 1919 годов), но в конечном итоге судьба вешенских и тамбовских повстанцев была одинаковой. Собственно, она была одинаковой у всех: у дворян, у интеллигентов, у крестьян, у рабочих — потому "Тихий Дон" и стал общенациональным эпосом.
Судьба творческого наследия М.А. Шолохова весьма схожа с его собственной судьбой. Получивший всемирное признание еще в молодые годы, потом лауреат Нобелевской премии, он не только не был в нашей стране официальным литературным кумиром, каким стал, скажем, во Франции человек с куда более скромным дарованием — Франсуа Мориак, но и находился в тени средних, теперь почти забытых писателей — А.Фадеева и К.Симонова. А две первые книги "Тихого Дона" были отмечены звучащей теперь уже анекдотично фразой критика А.Селивановского в "Октябре": "Из общего потока крестьянской литературы особенно интересны для нас три романа: "Лапти" Замойского "Девки" Кочина и "Тихий Дон" Шолохова". Шолохов, заметьте, на третьем месте! И к литературному наследию Шолохова, как уже отмечалось, и к памяти его долгие годы относились точно так же. Лет через десять, наверное, людям покажется невозможным, немыслимым, что в 1984 г., после смерти великого писателя, не был объявлен траур по всей стране, не был поставлен ему памятник в столице, не говоря уже об академическом издании собрания его сочинений.
Более того, в годы "перестройки" и ельцинизма произошло позорное для нашей культуры событие, когда бесталанные, чудовищно некомпетентные в литературе люди стали с помощью телевизионных бандитов и газетно-журнальных мародеров выливать на уже покойного писателя и его творчество цистерны грязи, а большинство упомянутых уже "шолоховедов" позорно молчали. Поразила поддержка этой явно "заказной" кампании А.И. Солженицыным, тем более непонятная, что ему, как человеку весьма сведущему в истории, было, вероятно, известно, что вешенский уроженец атаман П.Н. Краснов, сам неплохой исторический писатель и антикоммунист не в меньшей степени, нежели Солженицын, к тому же изображенный в "Тихом Доне" отнюдь не в лучшем виде, не испытывал никаких сомнений относительно того, кто автор "Тихого Дона" и откуда, мол, столь молодой писатель так хорошо знал подробности общественно-политической жизни и военных событий на Дону в 1917-1921 гг. Краснов безоговорочно отдавал Шолохову писательскую пальму первенства, хотя и творчески, и политически это был весьма самолюбивый человек (например, в воспоминаниях пишет о себе исключительно в третьем лице). Но уровень культуры Краснова не позволял ему подхватить ходившие вовсю уже и тогда измышления о "плагиате" Шолохова. Это не значит, что уровень культуры Солженицына значительно отстает от уровня Краснова, но, однако, напрямую свидетельствует об уровне культуры в обществе, который влияет даже на таких людей, как Солженицын.
Если бы те, кто отвечал за культурную политику в СССР, придавали измышлениям "антишолоховедов" ровно столько внимания, сколько они заслуживают, то есть абсолютно никакого ("Собака лает, ветер носит"), и занимались бы настоящим изучением творчества писателя, а не его циркулярной популяризацией (статеечка к юбилею, очередное "Избранное" без серьезного справочно-литературного сопровождения), то, уверяю вас, куда меньше было бы соблазнов у "антишолоховедов".
Это отнюдь не умаляет значения того, что эти две книги были наконец-то обретены, хотя сообщения в электронных СМИ об этом событии вполне соответствовали привычному неуважительному отношению к Шолохову: шизофренический бред о писателе давали годами, а здесь ограничились сюжетами в несколько минут и одной, если мне не изменяет память, более или менее продолжительной передачей с участием Ф.Ф. Кузнецова (чуть ли не в рубрике "Человек и закон"). Но, как бы там ни было, это событие, резко ударившее по зубам классиков "антишолоховедения" и отправившее их хуже, чем в нокаут — в культурное небытие, стало вехой, означавшей начало настоящей культурной работы над наследием великого писателя. Это относится, безусловно, к книге Ф.Ф. Кузнецова "Шолохов и "Антишолохов", главы из которой на протяжении двух лет публикуются в журнале "Наш современник". Еще раньше Институт мировой литературы имени Горького РАН, возглавляемый Ф.Кузнецовым, подготовил издание "Тихого Дона", лишенное цензурных и редакторских изъятий (М., Воениздат, 1995).
И вот — новое фундаментальное издание в серии "Всемирной библиотеки поэзии и прозы": "М.А Шолохов. Все сочинения", осуществленное трудами того же ИМЛИ совместно с Пушкинским Домом (Петербург), Международным Шолоховским юбилейным комитетом при Союзе писателей России, фондом "И возродится Великая Русь", Академией поэзии, Международной ассоциацией художественных искусств (Париж), "Роман-журналом XXI век". Первый том "Всех сочинений" Шолохова вышел в конце прошлого года в издательстве "Московский писатель" забытым уже тиражом в 100 000 (!) экземпляров под общей редакцией А.Ф. Стручкова, при участии С.М. Шолоховой, А.М. Шолохова, В.В. Васильева, В.Н. Запевалова, С.Н. Семанова.
Первый том "Всех сочинений" представляет собой книгу ин-фолио в 872 стр., в твердом, тисненном золотом переплете с суперобложкой. Он включает в себя все четыре книги романа "Тихий Дон", "Хронологическую канву жизни М.А Шолохова", беседу А.Ф. Стручкова с Ф.Ф. Кузнецовым "Книга, на столетие опередившая время" и "Алфавитный указатель персонажей романа "Тихий Дон".
И "Хронологическая канва", и "Алфавитный указатель", составленные С.Н. Семановым и А.Ф. Стручковым, являются незаменимым подспорьем для всех, кто интересуется биографией (как известно, весьма загадочной) и творчеством писателя. Автор этих строк, например, пишет художественно-исторический роман о Михаиле Шолохове и быстро понял преимущества первого тома "Всех сочинений" по сравнению с другими изданиями Шолохова. "Указатель" дает четкое представление о том, кто из персонажей "Тихого Дона" был историческим лицом, а кто вымышленным. Кроме того, он включает и безымянных героев (помещенных в алфавитный перечень по первой букве сопутствующего им эпитета), что весьма облегчает работу исследователей, немногие из которых могут точно вспомнить, в каком именно месте "Тихого Дона" появляется нужный эпизодический персонаж, и вынуждены пролистывать десятки, а то и сотни страниц.
Издание прекрасно иллюстрировано фрагментами найденной рукописи первых двух книг романа "Тихий Дон", а также рисунками С.Г. Королькова, О.Г. Верейского, Ю.П. Реброва.
Наталья Егорова «ЗАЦВЕЛИ СМОКОВНИЦЫ - О ВЕРЕ...»
МАГДАЛИНА
На ладонях — отблеск алой сферы.
Всё в веснушках — смуглое лицо.
— Встань, Тиверий! Это — Символ Веры,
Тайна Бога — красное яйцо.
Будь как раб и робко следуй рядом,
Ни о чём не спрашивая впредь,
Обожая жар волос и взгляда,
Красных юбок мчащуюся медь.
Зацвели смоковницы — о вере.
О надежде — гнёзда вьют орлы.
Для иной любви раскрыли двери
Все блудницы сонной Магдалы.