Газета День Литературы # 70 (2002 6)
Шрифт:
Мы пришли, Господь благих воздухов,
Чашу пить и Пасху есть — с Тобой.
Воскресенье — это юность духа,
Юность плоти, царственно живой.
Мы пришли — любить светло и строго.
Ведь на спящей в пашнях звёзд Земле
Каждый сущий повторяет Бога
Искрой жизни, вспыхнувшей во мгле.
Свет слепит глаза, слагаясь в
И звенят цветы, трава и лес,
Захлебнувшись в юном ликованье,
Что Христос — воистину воскрес!
ВАРВАР
В.Г. Бондаренко
В дни позора, в глухую разруху
Ты приходишь, как дал тебе Бог,
Грубой плотью и варварством духа
Пировать на руинах эпох.
Ты хохочешь в святилищах веры
В новом плеске кровавых знамён
Там, где мчался сандалий Венеры,
Там, где лавр заплетал Аполлон.
Ночь всё глуше, пожар всё бездонней,
Всё хмельнее мечты журавли,
И горит в чернозёме ладоней
Первобытное солнце Земли.
Видно, впрямь не хватало нам воли
Брать, шалея, от жизни своё:
Нам остались лишь всполохи боли,
Зыбь надежды, любви забытьё.
Всё нам кажется диким и пошлым
В новом мире, которого нет:
Прикипевшим к созданиям прошлым
Непонятен грядущего свет.
Непонятны — всесилие хамов,
Ложь без меры, грабёж без стыда,
Древний пепел разрушенных храмов,
Разум, рухнувший в ночь без следа.
Мы кричим тебе в гневе: ты — горе,
Желчь позора, бессилие слёз
Тибрских пойм, Византийского моря,
Нищих северных русских берёз.
Но горишь ты в огне обновленья,
От разрухи не пряча лица,
Словно первенец дикий творенья,
Не отпавший от воли Творца.
***
Брось на холст лесов мазки развалин —
Хутор, вросший в сорную траву.
Здравствуй, мастерская русских далей
С вечной перспективой в синеву!
И звенит кукушкой в туче хвой,
Растворяясь в небе новой встречи,
Добрый гений Родины больной.
Громок гомон вымокших растений.
Вновь, входя в крутую вышину,
В красных соснах солнце множит тени,
Возвращая миру глубину.
Лес гудит в столбах косого света,
Мхи и гнёзда помня наизусть,
И прядёт из птичьих трелей лето
Горизонт во всю Святую Русь.
И легко у Бога на кулижках
Всех простить, забывши обо всём,
И опять за будущим вприпрыжку
Побежать, как дети за дождём.
А потом — в огне любви высокой,
По стволам взметнув блаженный взгляд,
С Родиной, забытою до срока,
Хохотать и плакать невпопад.
Древний стон гортанного напева.
Хвойный, прелый терем бытия.
Чудь лесная — птица или дева —
Нам кукует вёсны в три ручья.
ЗАБЫТОЕ ИМЯ
Расстреляли тебя — и забыли
В хвойной мгле, посредине тайги.
Закружили снега, заглушили
Конвоиров глухие шаги.
И волчица полярная выла,
И Полярная пела звезда
Над твоей ледяною могилой,
Безымянной уже навсегда.
Лишь сосна с арестантской котомкой,
Сбив на плечи морозный свой плат,
Называла тебя Незнакомкой,
Что-то вспомнив сквозь годы утрат.
И плыла под Полярной звездою,
Разметавшись на север и юг,
Арестантской тайгой ледяною
Русь в сиянии света и вьюг.
И шумели столетние кедры
Над крестами безвестных могил,
И светились запретные недра
Нерастраченным золотом жил.
В те года по медвежьим распадкам
Постреляли немало невест.
Но, в согласьи с земным распорядком,