Газета "Своими Именами" №13 от 29.03.2011

Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль)

Советская власть отделила церковь от государства. Но она не отделила верующих от религии. Компартия поставила долговременную задачу воспитания народа в духе научно-материалистического мировоззрения.

Приход Советской власти ознаменовался ДОБРОВОЛЬНЫМ массовым отходом верующих от церкви, потому что за многие годы крепостного гнета в народе накопились горы ненависти к крепостникам. Отход был бурным и, увы, сопровождался местами разрушением церквей и даже расправами над некоторыми священниками. И советские власти, и коммунисты на местах не везде смогли сдержать этот буреворот, хотя он и шёл вразрез с указанием сверху. А РПЦ это

было на руку: она лелеяла надежду на поражение революции и вносила свою лепту в разжигании религиозных чувств народа, тормозила его путь к духовному обновлению. Это поняла часть РПЦ – «обновленцы», что заставило в 1923 патриарха Тихона обратиться к мирянам с раскаянием – чистосердечным, как показала жизнь.

Свобода совести была правом не только верующих, но и неверующих. И если неверующие, которым годами зажимали рот церковники, тоже воспользовались этим правом, то ПОЧЕМУ ЭТО НАДО РАСЦЕНИВАТЬ КАК «ГОНЕНИЯ НА РЕЛИГИЮ»?! Да к тому же приписывать это инспирированию со стороны руководства большевиков! Это не соответствует действительности. Вот факты.

В 1918 г. Наркомат просвещения разрешил открыть в Москве Богословско-пасторское училище, а в 1919 г. – Богословский институт.

В 1925 г. «староцерковники» (противники «обновленцев») открыли в Ленинграде Высшие богословские курсы.

В 1929 г. митрополит Сергий получил разрешение на открытие в Ленинграде Бого-словского института. И.т.д. Примеры можно продолжить.

Это уже делалось при Сталине, который ещё в 1913 г. в работе «Марксизм и национальный вопрос» писал: «Социал-демократия будет бороться против всяких религиозных репрессий, против гонений на православных, католиков, протестантов». Вот так.

Говорят, что Сталин понял перед войной 1941 г.
– надо, мол, с религией налаживать отношения.

Если это Сталин понял перед 1941 г., то почему же не сделал этого ни до 1941, ни в 1941, ни в 1942 – в самые тяжёлые годы для Советской власти?

Очередная ложь про Сталина.

Сталин никогда не шёл на поклон к церкви, как он не шёл никогда на поклон к идейным противникам. Сталин дал возможность РПЦ самой решать, с кем она – с народом или против. И лишь когда РПЦ доказала то, что она с народом – проповедями в пользу Советской власти, сборами средств для Красной Армии и т.п., тогда Сталин принял её верхушку.

Это произошло осенью 1943 г., в Кремле. Говорили о подготовке к Собору (церковному съезду), об очередном открытии духовных заповедей, об издании «Журнала Московский патриархии» и др.

Итогом встречи стало учреждение Совета по делам РПЦ при Совете министров СССР.

Во второй половине ХХ века РПЦ взяла на вооружение концепцию «Коммунистического Христианства», которая представляла собой систему богословских воззрений, одобряющих с религиозных позиций социально-нравственные принципы, сложившиеся в социалистических странах. Эта концепция тесно сближала религиозные оценки с… марксистскими. Например, в «Журнале Московской патриархии», 1969, 11, с.60 напечатано следующее: «Не только в вопросах войны и мира, но и в деле построения наиболее справедливого общества наши верующие, наша церковь не имеют мнения другого, чем наши секулярные* сограждане – марксисты, которые руководят обществом». Т.е. РПЦ однозначно за СОЦИАЛИЗМ, за СССР.

Но это говорилось тогда, когда был СССР.

Сегодня СССР нет. И нынешний глава РПЦ, говорит: «Наверное, никогда не будет такого государства,

как Советский Союз, да и не нужно, чтобы такое государство появилось». Вот как.

Алексей ГОЛЕНКОВ

* Секулярные – мирские, светские.

P.S. «Я считаю, что в России государство непременно должно поддерживать Церковь морально и материально». Г. Зюганов

БАЛТИЙСКИЙ АЛЬЯНС ПРОТИВ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Ход войны с Финляндией в 1939-1940 гг. достаточно подробно освещен в прессе, выступающей с созидательных позиций, а вот события, предшествующие этой войне, не афишировались, хотя они весьма интересны.

Тема военного сотрудничества Финляндии и временно отторгнутых от Советского Союза республик Прибалтики держалась в строгом секрете. Руководства этих государств не верили, что СССР примирится с заключенным в 1920 г. в Тарту мирным договором, на который нашу страну вынудила агрессия стран Антанты. Исходя из того, что советское руководство пойдет на возвращение территорий, ранее принадлежавших России, штабы этих стран составляли общие планы ведения войны против нас. Если первоначально предполагался оборонительный характер военных действий, то, начиная с 1925 г., ставка была сделана на наступательные операции.

В генеральном штабе финской армии было запланировано масштабное наступление через Карельский перешеек на Ленинград и главную базу Балтийского флота - Кронштадт. В памятной записке, подготовленной в 1930 г. оперативным отделом генштаба Финляндии, говорилось: «Смело концентрировать все силы, которые только возможно выделить, на решающем направлении и прорваться к Ленинграду, что приведет либо к овладению городом и уничтожению Балтийского флота, либо к перегруппировке войск русских, которая будет нас устраивать».

На секретных переговорах в Таллине в 1930 г. начальник оперативного отдела генштаба Финляндии Карикоски предложил сотрудничество морских сил двух стран для заграждения Финского залива, одобренное командующим военно-морскими силами Эстонии контр-адмиралом Сальцем. Было принято решение восстановить в Финском заливе систему обороны, которую здесь имела Россия в начале века. Только теперь эта оборона предназначалась не для защиты Санкт-Петербурга, а для борьбы с Балтийским флотом. В 1930-х годах обе страны совместными усилиями строят артиллерийские форты и проводят ежегодные стрельбы. Результатом их стало усовершенствование артиллерийского заграждения. Финской артиллерией теперь можно было управлять с эстонского побережья и наоборот. Были также разработаны совместные минные постановки. Вся эта деятельность тщательно скрывалась.

Во время войны это означало бы, что при хорошей видимости Балтийский флот не смог бы выбраться в открытое море без больших потерь из зоны артиллерийского огня противника. В дополнение к артиллерийскому заграждению большое внимание было уделено сотрудничеству флотов. В 1933 г. Эстония продала два своих эсминца, чтобы приобрести подводные лодки. В 1937 г. эстонский флот получил две подводные лодки, построенные в соответствии с пожеланиями финской стороны. Эстонские подводники обучались в Финляндии. Между генеральными штабами и командованием флотов обеих стран была установлена прямая телефонная связь. Разведывательная деятельность обеих стран объединилась. Минными заграждениями Финского залива также интересовалась Швеция и в 1930 г. послала своих представителей в Таллин.