Газета "Своими Именами" №2 от 31.08.2010
Шрифт:
...Пыль медленно оседала на землю, и постепенно я стал видеть небо над головой. Тишина была оглушающая. Первым, кого я увидел, был хохотавший над чем-то лейтенант Итоги. Последний раз, когда я его видел перед бомбёжкой, он был безукоризненно одет с окровавленным самурайским мечом в правой руке и белым платком в левой. Теперь же он был грязнее последнего нищего. Поначалу я подумал, что налёт вражеских бомбардировщиков всё же не нанёс нам существенного урона и лейтенант смеется над противником. Однако в следующее мгновение я понял, что всё гораздо трагичнее. Рядом валялась перевёрнутая гаубица, передок и убитые кони. Снаряды и зарядные гильзы были разбросаны. Я по-прежнему ничего не слышал, но, попытавшись
Советские лётчики едва не ухитрились развязать химическую войну:
«2 августа советская авиация начала работать с раннего утра. Весь день в воздухе «висели» Р-Зеты 21-й и 59-й эскадрилий. Они поодиночке вели разведку района боевых действий и соседних участков границы. К сожалению, туман мешал и наблюдению, и бомбометанию. В семь утра к Заозёрной вышли 22 СБ, 17 ССС, 7 Р-Зет и 13 И-15, но экипажи побоялись в тумане поразить своих и вернулись. Некоторые документы говорят, что в этом вылете участвовала также 4-я эскадрилья 53-й бригады на самолётах Р-10, которую вел комбриг Бондаренко. Якобы именно они по ошибке несли к Заозёрной вместо осколочных химические бомбы. Но в большинстве других бумаг, в том числе в итоговом отчёте, эта оплошность, которая, возможно, повлекла бы за собой неприятные политические последствия, приписывается группе И-15.
Осколочно-химические бомбы АОХ-10 подвесили вместо обычных осколочных АО-10. Расследование показало, что отправленный на склад за боеприпасами старший лейтенант отобрал бомбы согласно накладной просто по внешнему виду, не глядя на маркировку. Впрочем, он в ней просто ничего не понимал, как и обслуживающий персонал склада, включая его начальника. Никто из них не мог отличить АО-10 от АОХ-10.
На обратном пути самолёты сбросили часть неиспользованных бомб на одном из полигонов (при этом некоторые взорвались за его границами), часть — в озеро Талым и в бухту на побережье океана. Два звена сели с бомбами, лишь на допросах узнав, что же они возили к Заозёрной. Удивительно, что даже после этого одну химическую бомбу умудрились потерять на аэродроме! Когда авиация покинула передовые площадки, на нее случайно наткнулись армейские разведчики и решили подорвать там же, где и нашли. Ядовитое облако понесло на автомобильную трассу, и только чудом никто не пострадал».
Как часто бывало в нашей истории, за разгильдяйство высшего военного начальства и плохую подготовку солдат расплачивались своим героизмом командиры подразделений. Об этом, в частности, свидетельствуют большие потери комсостава— 152 убитых командира и 178 младших командиров.
Тем не менее, советская пропаганда представила результаты столкновения на Хасане как победу Красной Армии. Страна чествовала своих героев. И действительно, формально поле боя осталось за нами, однако следует иметь в виду, что японцы не особенно старались удержать высоты за собой.
Что же касается главного «героя», то его также ожидала заслуженная награда. После завершения боевых действий Блюхер был вызван в Москву, где 31 августа 1938 года под председательством Ворошилова состоялось заседание Главного военного совета РККА в составе членов военного совета Сталина, Щаденко, Буденного, Шапошникова, Кулика, Локтионова, Блюхера и Павлова с участием Председателя СНК СССР Молотова и замнаркома внутренних дел Фриновского, рассмотревшее вопрос о событиях в районе озера Хасан и действиях командующего Дальневосточным фронтом. В
Учитывая печальный опыт блюхеровского руководства, было принято решение не сосредоточивать командование советскими войсками на Дальнем Востоке в одних руках. На месте Дальневосточного фронта были созданы две отдельные армии, непосредственно подчинённые наркому обороны, а также Забайкальский военный округ.
Возникает вопрос, были ли действия Блюхера обыкновенным разгильдяйством или же они являлись сознательным саботажем и вредительством? Поскольку материалы следственного дела до сих пор засекречены, однозначно ответить на подобный вопрос мы не можем. Однако считать версию о предательстве Блюхера заведомо ложной тоже нельзя. Так, ещё 14 декабря 1937 года советский разведчик Рихард Зорге сообщал из Японии:
«Ведутся, например, серьёзные разговоры о том, что есть основания рассчитывать на сепаратистские настроения маршала Блюхера, а потому в результате первого решительного удара можно будет достигнуть с ним мира на благоприятных для Японии условиях». О наличии оппозиционно настроенной группы в командовании Дальневосточного фронта рассказывал японцам и перебежчик Люшков.
Что же касается якобы невозможности измены столь заслуженного революционного командира, то история знает немало подобных примеров. Так, перебегали на сторону противника генералы Французской республики Дюмурье и Моро. Подобным же образом в 1814 году предали Наполеона его маршалы. А уж о заговоре немецких генералов против Гитлера и говорить не приходится, хотя многие из них имели перед Третьим рейхом заслуги никак не меньшие, чем Блюхер перед СССР.
С точки зрения японского командования, разведка боем прошла довольно успешно. Выяснилось, что русские по-прежнему воюют плохо, даже в условиях численного и технического превосходства. Однако ввиду незначительности масштабов столкновения в Токио решили провести новую пробу сил, которая и состоялась в следующем году на реке Халхин-Гол. Вопреки стенаниям обличителей Сталина насчёт «обезглавивших» Красную Армию массовых репрессий выяснилось, что советские войска на Дальнем Востоке явно повысили свою боеспособность.
ВОЙНА В ПОЧТОВЫХ ТРЕУГОЛЬНИКАХ
Пролетают годы, и все дальше и дальше уходит от нас то время, когда горела земля, когда ненавистные фашисты топтали своими грязными сапогами нашу землю.
Целые поколения лежат в солдатских могилах. А в городах и селах стоят обелиски – увековеченная память о человеческом мужестве... Стоит в бронзе солдат, горит Вечный огонь – все это о них, спящих вечным сном в братских и одиноких могилах, на полях Европы...
Мы, дети войны, хорошо запомнили те ужасы, а поэтому сегодня низко склоняем головы перед памятью павших. Поклоняемся и тем, кто прошел по грозным дорогам войны, вернулся на родную землю и сегодня еще с нами.
Мой отец – Никита Сидорович Штурба – участник боевых действий. Нынче он похоронен на одном из кладбищ города Хмельницкого.
В 85 лет, уже со слабым здоровьем, как-то сказал мне: «Галя, ты много знаешь о моих фронтовых днях, о действиях партизанских отрядов Пороховского, Михайлюка, расскажи это все моей правнучке Светланке, моим внукам Андрейке и Сережке. Иди в школы, училища и на воспитательных часах рассказывай о той страшной войне. Читай детям мои письма-треугольники, которые я писал вам иногда на коленях в окопах, а бывало – и на лазаретной койке. А когда будете идти на мою могилу, несите красные гвоздики. Легенда гласит, что гвоздики – это капли крови, пролитой в боях». Отец действительно пролил свою кровь на фронтах: частичку челюсти оставил в Румынии, часть надбровья – где-то в Чехии, а часть руки – на земле Словении...