Газета Завтра 283 (18 1999)

Газета

Мужайтесь, это наш мир, мы в силах победить натовские бомбы! Для этого нам не требуется их разрешения!"

Горан

26-31 марта 1999 г.

Я ТАК ИХ НЕНАВИЖУ!..

"Дорогая Славица!

Тут у нас нет ни получаса спокойствия. Снова воет воздушная тревога. И хотя я привыкла к этому, мне противно. Они уничтожат всю мою страну, и где мне тогда жить? Днем еще не так плохо, но по ночам становится так страшно, что я пугаюсь каждого звука… Я целый день сижу у компьютера, но я больше не могу пользоваться Интернетом: невыносимо смотреть на каждой страничке фото бомбежек Косово, снова и снова. Пока это еще не настоящая война, но такой она станет уже скоро, а я уже устала от всего этого. Только представь меня, как я унимаю всех вокруг, когда передают новости, и как я читаю сводки газет, — все то, что я так ненавидела раньше… Я слушаю музыку, особенно эту песню: "Когда ты молод, ты видишь, как уничтожаются твои мечты, и медленно все чистые вещи исчезают, и становится так больно…"

По ТВ "Политика" все еще показывают мультфильмы. Я устала от них, я не могу из-за них смотреть новости (я шучу, я еще не настолько сошла с ума). Сегодня я посмотрела 10 мультфильмов, и там был один, который мы смотрели у тебя дома, про котов, помнишь? Ты не представляешь, как это меня успокаивает, и еще — письма к тебе. Не могу поверить, что они все бомбят и бомбят, в то время как люди протестуют на улицах. Если бы я жила в Америке, я бы подсунула Клинтону свои вонючие носки, которые специально не снимала бы три дня подряд…

Ох, Славица, мне так жалко нашу страну, поверь мне, и еще больше мне жалко тебя, но что я могу сделать: я не хожу в школу, не играю в теннис, не посещаю английский, а по телевизору — одни мультфильмы. Американские фильмы бойкотируются, видеоклуб закрыт, отец весь день на работе, Лиля целый день сходит с ума, бабушка с утра до вечера сидит над кроссвордами, все мои друзья — за городом или в убежищах, поэтому мне некому больше писать, кроме как тебе, свои километровые письма.

Ты не поверишь, но я хотела написать лишь, чтобы ты отыскала те мишени, что мы надеваем на Площади, но слова — как потоп…"

С любовью и поцелуями, Дуня.

P.S. Я обещаю, что найду себе хоть какое-то занятие.

ЭХ ВЫ, “МИРОТВОРЦЫ”...

"Дорогие соотечественники! Лишь два года назад я вместе со многими другими белградцами забрасывал яйца в здание РТС (Радио-Телевидение Сербии, официальное ТВ). 89 дней мы не уходили с улиц в надежде, что добьемся перемен, в жажде обрести поддержку со стороны западных демократий. Тогда мы и думать не могли, что когда-нибудь будем скорбеть, стоя у того же здания, под развалинами которого еще осталось несколько трупов. Если бы тогда мне сказали, что я буду поддерживать РТС, я счел бы говорящего сумасшедшим. Но сегодня все вокруг сошло с ума, и я не могу прийти в себя от окружающей реальности.

Как можно было бомбить РТС, вообще любое телевидение, вне зависимости от его взглядов? НАТО позволено бомбить любое не понравившееся ТВ? Тогда по планете отыщется столько новых целей! И какое ТВ говорит одну только правду? Вспомните лживые истории об "убитых албанских интеллектуалах" или о "неоспоримых свидетельствах сербского следа в расстреле колонны беженцев". Или американское ТВ тоже будет разбомблено?..

В РТС погибли такие молодые люди. Девушка 26 лет, тридцатилетний парень — они умерли, их семьи уничтожены. Я все еще смотрю ту же телепрограмму, и когда я вожу своего ребенка в парк Ташмайдан, мы проходим мимо этих жутких руин, под которыми еще лежат трупы…

Мои друзья за рубежом не понимают, что вообще такое — война. Для американцев это полная абстракция, что-то больше похожее на видеоигры, чем на реальную жизнь. Слишком давно они уже не сражались и не испытывали страха за свои дома и своих детей. Для европейцев это немного ближе, но все равно не намного. Когда-то и для меня все это было бесконечно далеко. Среди прочих вещей война означает, что сейчас не время для "телегероев". Не осталось никакого героизма, кроме военного. Настало время одного мнения и одного цвета. Пришло время для одного флага, и лучшее, на что ты способен, это держаться не слишком близко к нему. Вопросам и сомнениям нет больше места. Это время страха. И страх низводит людей до звериных мыслей и действий.

Война ввела в Сербии новые суровые наказания — за любые экономические спекуляции, за "черный рынок". В случае любого подозрения в обладании амуницией или товарами, подпадающими под военно-режимные или вражескими пропагандистскими материалами, следует заключение на 60 дней. Полиция имеет право по первому подозрению обыскивать людей, жилища, машины. Каждый обязан сообщать о перемене места жительства за 24 часа, иначе он приговаривается к 30 дням тюрьмы. Каждый старше 14 лет обязан иметь идентификационный номер…

Меня спрашивают, видим ли мы по своему ТВ страдания албанцев? А видели ли в мире трупик годовалой Бояны, убитой во время бомбежки в Подуево? В чем ее преступление? Или эти люди в поезде. Или албанцы в разбомбленной колонне беженцев. Солана назвал их "минимальным побочным уроном". Натовцы даже не считают их за людей: мужчин, женщин, детей с именами и жизнями. Просто "урон". Почему никто не спасал беженцев 15, 20, даже 24 марта, когда начались бомбежки? Как можно верить, что Косово бомбят в отместку за беженцев, и не понимать, что беженцы-то появились как раз после этих бомбежек? О сербах судят по высказываниям лидера косовских албанцев Хашима Таши, поэтому сербы — это сполшное исчадие ада. Западные СМИ говорят о "чем-то похожем на массовую могилу", но европейский и американский народ слышит лишь "массовые могилы" и ненавидит нас, сербов. Какая ложь, даже более изощренная, чем югославская пропаганда!

…Этой ночью мы с сестренкой спали в одной кровати; знаете, в эти дни мы спим одетые. И она меня попросила: "Когда я вырасту, не напоминай мне, что мне было страшно. Пусть это неправда, пусть как будто мама велит мне спать одетой. А так я нисколечко не боюсь!"

Марко СТОЯНОВИЧ

Белград, 27 апреля.

ДЕТИ РИСУЮТ БОМБЕЖКИ

"Братья! Если бы я желал покинуть Нови Сад и перебраться в Белград, мне следовало бы научиться летать, как Икар, и перелететь с одного берега Дуная на другой. Сегодня ночью, в полпервого, последний мост в Нови Саде был разрушен. Он так долго сопротивлялся ракетам и бомбам, а теперь погрузился в дунайскую воду. Водо- и газопроводы, что проходили под мостом, также разрушены. Мой город, второй по величине в Югославии, которая зовется теперь Краем Бомб, — без газа и воды. 600000 человек очутились в пустыне. Электричество пока есть, но, возможно, они обратят на него "внимание" сегодня к вечеру. "Этнические чистки", очевидно, окончатся сразу же вместе с отключением у нас воды. Пусть все этнические группы станут грязными, это политически корректно. Одинаковая грязь и болезни для всех — вот новый лозунг НАТО.

Но помимо отсутствия воды, я переживаю еще и информационный голод. Недавно я решил на 24 часа перестать смотреть ТВ и слушать радио, чтобы понять, что означает жить в башне из слоновой кости. Я не выдержал, потому что это — как впасть в кому на десяток лет. За последние пятнадцать дней Югославия испытала такой шок, будто очутилась на другой планете. Планете без воды и без мостов, без бензина и нефтехранилищ, усеянной истощенным ураном и кассетными бомбами, на планете измученной и истерзанной, с совершенно новым языком вокруг, незнакомыми ранее словами "локатор", "детонация", "побочные потери", "харриер". Все изменилось. Все меняется каждый день.