Газета Завтра 846 (5 2010)
Шрифт:
Вот такой незатейливый сюжет, который мог бы стать грустным, если бы не был смешным. Не только по основной канве сатирического народного произведения, но и по исполнению "здесь и сейчас". Старик-гробокопатель с Малашкой, убирающие "убитых" персонажей, аутентичны, и превосходят поздние образцы "новых русских бабок". Сергей Васильев настолько искренен в своём страдании за веру, что и не сразу понимаешь, играется ли инсценировка семнадцатого века или греческая трагедия. А как хороша Куменическая Богиня (звезда театра Елена Калинина)! Настоящая богиня, если бы не вера христианская — не грех такой (на фото) красе и поклониться. Постановка воспроизводится со всеми "огрехами", которые могли бы произвести ярмарочные актёры — от "незаметно" поданного Максимилиану стакана с горячительным до "покойников", которые никак не хотели покидать сцену (подразумевалось, что стаканов было много). Выражаясь современным сленгом: пьеса "сносит башню", и становится понятно, что Ионеско — не новатор, а всего лишь скромный подражатель.
Второй акт (который стартует с объявления конферансье: "сейчас прозвенит пятнадцатый звоночек — и начнём"), продолжает заданный темп. Имитация бродячего цирка с заезжими французскими певицами, цыгане, поющие под чудо века — фонограф, женщина-паук, силачи и акробаты, дикий людоед — всё превратилось в веселый непрекращающийся балаган. Потому что ярмарочный "людоед" лучше, чем завезённый из диких мест, цыгане — обаятельнее телевизионных и уличных аналогов, а французская певица — поёт вживую, а не под фанеру.
Спектакль "Ярмарка начала века" получился не только развлекательным, смешным действом, но и, в какой-то мере, образовательным актом. Множество пластов представления позволяют раскрыться не только актёрам, но и почтеннейшей публике, где каждый может стать соучастником, в меру собственного понимания.
P.S. Московский Историко-Этнографический Театр и его руководитель Михаил Мизюков удостоены премии "Имперская Культура" за постановку спектакля "Тушино". Отдел культуры "Завтра" присоединяется к поздравлениям и желает Театру новых творческих успехов.
Анна Серафимова __ РАДОСТЬ РОДСТВА
"Песнь славянства. Поэзия Болгарии и Сербии в переводах Ивана Голубничего", Московская городская организация Союза писателей России. 2010.
При обилии издаваемых ныне книг (а в России на русском языке ежегодно выходит более 100 тысяч наименований), ощущается нехватка книг той или иной тематики. Так, явно недостаточно публикуется переводных изданий поэтических произведений. Оно и понятно. Поэзия у издателей и читателей не в чести. А уж переводная поэзия… Рынок не заказывает такого рода книги. А о государственном заказе нынче и говорить не приходится. И редкие издания, появляющиеся благодаря энтузиазму и подвижничеству переводчиков, тем более ценны. Именно они позволяют поддерживать культурные отношения народов, быть в курсе того, что происходит в литературах других стран.
1
http://top.mail.ru/jump?from=74573
Книгу "Песнь славянства", включающую переводы стихов сербских и болгарских поэтов, несмотря на её небольшой объём, можно назвать антологией славянской поэзии: Иван Голубничий представляет русскому читателю творчество более 30 поэтов братских стран, как классиков, так и современных авторов, о каждом из которых дана краткая биографическая справка.
Иван Голубничий — прекрасный поэт, тонкий лирик, стилист, ни одна строка стихотворений которого не грешит неточностью, небрежностью, натянутостью. И столь же безукоризнен поэт в переводах, столь же богат на эпитеты, метафору, столь же изящен в построении строки. Голубничий не "приберегает" изобразительные средства для себя, он щедр как поэт к своим собратьям по перу.
Вернуться бы к родительскому дому,
Когда закат смиренно догорает
И ночь, неслышно расточая дрёму,
Несчастных и скорбящих обнимает.
Как бремя, бросив чёрную усталость,
Что дни тебе лихие завещали —
Ты робким шагом потревожишь радость
Тому, кого любили здесь и ждали.
Даже в одном восьмистишии, переводя стихи Димчо Дебелянова, Голубничий находит такие точные и глубокие языковые средства, как "смиренно догорает", "расточая дрёму", "робким шагом потревожишь радость", "чёрную уcталость".
Откликается он как переводчик и на образность стихов, и на гражданский пафос. Перекликаются с российской действительностью строки Павла Матева:
Не простые грехи тяготят.
Тяготит убиенное слово.
Пустословия лживого яд
Тяготит атмосферой свинцовой.
Где болгарское слово сейчас?
Иль заглохло и стало забавой;
Или эхом далёким для нас
Отзовётся забытая слава?
Кто родимые звуки разбил
Так небрежно и без сожаленья,
И молитвам родным отплатил
Только высокомерным глумленьем?
Даже в наши последние дни
К своему равнодушны паденью…
Неотмолены. Непрощены.
Все сгорим мы в огне без прощенья.
Эти слова болгарского поэта могут быть обращены и к русскому слову, и к нашему равнодушию к тому, что с ним так обращаются.
Полно боли, переданной в переводе Голубничего, стихотворение Милана Михайловича "Пред алтарём на мосту":