Газета Завтра 850 (9 2010)
Шрифт:
В середине девяностых годов Ельцин, как верховный главнокомандующий, приказал: "К 2000 году армия и флот должны быть наёмными и укомплектовываться по контракту". А как выполнение этого приказа обеспечить материально? А реально ли это вообще в условиях всеобщего дефицита? А есть ли необходимость в такой поспешности? Сегодня 2010 г., а каков итог создания полностью контрактной армии? Сколько было исковеркано людских судеб в желании достичь невозможного?
Ещё один пример. Реформаторы разорвали Вооружённые Силы на армию с флотом и другие войска, создали в стране такую систему финансирования, при которой другие войска продолжали финансироваться, а армия с флотом перестали по три-четыре месяца получать даже денежное довольствие. Солдат ещё как-то кормили, именно как-то, потому что по Москве и по всей России бродили замызганные "вояки" и выпрашивали рубли у прохожих на улицах. А вот офицеры, прапорщики рядами и колоннами побежали в другие войска, туда, где платили. И если не находили вакансий — стрелялись или пополняли ряды чернорабочих, вахтёров, грабителей.
Меня иногда спрашивают: ну что же ты, Родионов, сделал за время своего пребывания на посту министра? Отвечаю, что всеми правдами и неправдами, цензурно и не очень пытался решить проблему выплаты денежного довольствия и тем самым спасти и сохранить офицерский корпус армии и флота.
Кто-то из читателей может подумать: лукавит Родионов. Денег-то в стране не было.
Были деньги. Только не у страны, а в личных сейфах и карманах прихватизаторов общенародной собственности. Бюджет, утверждённый Госдумой на содержание армии и флота, выполнялся на 40-60%, остальное исчезало. Бесследно исчезали на необъятных российских просторах и эшелоны с имуществом выводимых из Европы войск.
Зам. министра финансов Вавилов, отвечающий за финансирование армии, завешал всю Москву плакатами, на которых была изображена некая красотка, с его признанием: "Я тебя люблю!". Сегодня Вавилов, если не ошибаюсь, живёт в Нью-Йорке и является членом Совета Федерации нашего парламента.
Если подвести итог первых лет Военной реформы, то она сводилась к огульному сокращению именно и только армии с флотом, превратившись в способ циничного издевательства и разрушения. Если называть вещи своими именами, то надо признать, что под видом Военной реформы шёл процесс уничтожения Вооружённых Сил.
Наше политическое руководство почему-то пришло к выводу, что раз не стало СССР и Варшавского договора, то автоматически исчезает и угроза большой войны, снижается вероятность агрессии со стороны НАТО, исчезают политические и другие предпосылки к возникновению вооружённого конфликта, из потенциальных противников с различными идеологическими и экономическими системами мы становимся "партнёрами", можно даже сказать стратегическими, а коль так, армия, подобная Советской, нам не нужна. Порешили, и начали всеми силами разваливать армию самыми варварскими методами. Но никто не попытался разобраться, какая же армия нужна вместо Советской.
В таком же положении оказался и Советский Военно-Морской Флот. Уничтожались самые боеспособные части и соединения групп войск, распродавались первоклассные боевые корабли, разворовывалось военное имущество. А что создали взамен?!
Исчезла ли полностью опасность вооружённого конфликта с НАТО? А возможность нанесения по России ядерных ударов полностью устранена? В мире исчезли противоречия, способные породить вооружённые конфликты самого разного масштаба? Готова ли сегодня Россия достойно противостоять всем этим и другим опасностям?
Нет, не готова! Даже если Россия будет членом НАТО! НАТО — это не панацея от всех бед! НАТО — это страх капитализма, прежде всего в лице США, перед социализмом, знамя которого сегодня находится в руках Китайской Народной Республики. Заокеанские дирижёры постараются сделать всё возможное, чтобы не позволить КНР стать мировым лидером. С этой целью они прежде всего попытаются разыграть российскую "карту".
В завершение всех деяний по разгрому армии и флота "отцы-реформаторы" разработали статью для Конституции, где основополагающие понятия о защите Отечества, о всеобщей воинской обязанности, о долге Вооружённых Сил перед народом, о долге самого государства перед Вооружёнными Силами или отсутствуют вообще или предельно размыты… Да что там говорить, лучше процитируем параграф 3 статьи 59-й Конституции: "…Гражданин РФ в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение воинской службы … имеет право на замену её альтернативной гражданской службой".
Или параграф 1 статьи 59-й: "Защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина РФ".
Долгов и обязанностей у граждан РФ очень много. Но долг с оружием в руках, вместе со всем народом, до последней капли крови защищать своё Отечество — это особый, священный долг.
А что такое убеждение или вероисповедание, когда дело касается необходимости нести военную службу? За контрактные деньги в мирное время — ещё можно понять. А война?! А подниматься в атаку?! У многих убеждения и вероисповедания меняются, как перчатки. К примеру, Собчак в 1987 г. вступил в КПСС, а в 1990-м из партии уже вышел, т.к. стремительно менялась обстановка в стране. Такими же "убеждёнными" гражданами, наверное, являются и его ученики, до слёз любящие своего учителя.
На дворе 1996 год. Я в Академии Генштаба. Звонок из приёмной президента Ельцина: "Завтра, во столько-то, вы должны быть в Кремле на беседе у президента".
Не скажу, что этот звонок был для меня неожиданным. Уже три месяца как должность министра была вакантной. Ходили различные слухи о кандидатах, в том числе, среди возможных претендентов, мелькала и моя фамилия.
Всё это меня не радовало, а наоборот, я ощущал какое-то раздражение, непонимание, почему вдруг я, после всех Тбилисских передряг и "почётной" ссылки? Тем более, в Академии мы открыто обсуждали ход Военной реформы, плачевное состояние армии с флотом, никудышные решения руководства во главе с Ельциным. Обо всём этом не могли не знать в Кремле.
Близкие сослуживцы настраивали меня не отказываться от предложения, а попробовать затормозить, задержать, поправить нарастающие негативные процессы в армии.
Были звонки от Лебедя с Рохлиным. Первый возглавлял секретариат Совбеза, второй — Комитет по обороне в Государственной думе. "Нас уже будет трое, — говорили они, — а дальше посмотрим". Я их обоих хорошо знал, одного в качестве подчинённого по ЗакВо, а со вторым мы трудились одно время в КРО (Конгресс русских общин).
Если все предыдущие назначения, а одних только переездов было 17, я воспринимал как заслуженную оценку моего труда на предшествующей должности, то на этот раз возникало совершенно иное чувство — чувство неуверенности, одиночества, т.к. в руководстве Минобороны было много генералов, которых я просто не знал, а других не уважал за их соглашательскую позицию в деле реформирования. Были и такие, которые рыли под меня все семь лет моего пребывания в Академии.
Ладно, решил я, наконец, всё будет зависеть от моей беседы с президентом.