Газлайтер. Том 4
Шрифт:
— Они, может, и в курсе, — медленно произносит Павел. — Но вряд ли знают, под кем конкретно.
— Тогда надо им рассказать, — хлопает ладонью по столу Жанна. — Пошли делегата в их поместье. Пускай «вороны» платят компенсацию за ущерб. Общая сумма десять миллионов — активами и деньгами. Срок — месяц. Если откажутся — мы их сметем.
— Эм, дорогая, — вставляет барон. — Времена нынче другие, чем двадцать лет назад. Сейчас мы не можем напасть на дворянина другого княжества просто так. А Вороновы — вассалы Долгорукого.
— Значит, отправляй делегата также и к Долгорукому, —
— Хорошее решение, милая, — нервно улыбается Павел.
Барон сильно переживает. Его приказ по-тихому устранить Вещего грозит обернуться напряженными отношениями с князем Долгоруким. Когда это успело так далеко зайти? Вместо того, что получить голову мальчишки, Павел теперь вынужден разгребать это дерьмо. И здесь явно же замешан сам Вещий. Слишком удачное совпадение. Ведь Буравчики должны были прикончить пацана тем же вечером. Больше всего сейчас барона пугает риск того, что Жанна узнает о его приказе Буравчикам. Всё же хорошо, что все бандиты устранены. Меньше свидетелей. Надо также еще и безопасника Колчанова отправить на тот свет. На всякий случай.
— Я знаю, что ты любишь сладкое, Даня, — улыбается Маша, поправляя длинные черные волосы. — Поэтому привела тебя сюда. Здесь очень вкусный малиновый чизкейк.
— О, отлично, — улыбаюсь. — Я как раз проголодался.
Нисколько не преувеличиваю. Деловые переговоры слишком меня утомляют. Встреча с Стенкиной завершилась удачно. Я стал обладателем приличного пакета принадлежавших ей акций, а она продолжила работать в кресле директора.
Мы с княжной усаживаемся за столиком у окна, заказываем тортики и кофе. Кушаем, беседуем. Вкусно, уютно, но сейчас мы и до серьезных разговоров дойдем. А так не хочется.
— В обще, Даня, — начинает Маша, грустно взглянув на меняя. — Ты навсегда останешься моим мальчиком, но между нами, ты должен понимать, огромная пропасть.
— Сословная пропасть, — вторю я ей.
— Что? Ах, да, — кивает княжна. — Именно она. В каждую нашу встречу с тобой мне было безумно хорошо. Ты умный, добрый веселый, но…
— Не беспокойся, Маша, — улыбаюсь с облегчением. Это признание мне по душе. — Я и не питал надежду на что-то большее, чем дружба с княжной Морозовой. Мы же не в любовном романе.
— А так бы хотелось в нем быть, — грустно вздыхает девушка. — Но ты прав. Я не хочу портить тебе жизнь.
— Думай, в первую очередь, о себе и о роде, — пожимаю плечами. — Я отлично понимаю реалии нашего мира и полностью их одобряю.
— Понятно, — вздыхает княжна, шерудя ложкой в чае.
— Даниил? — вдруг слышу я над ухом и подняв взгляд на натыкаюсь на княжну Зину Паскевич в бежевом плаще. От нее еще веет прохладой, да и щеки у девушки по-свежему розовые, значит, только что с улицы. — Что ты здесь делаешь? — она бросает взгляд на Машу. — Княжна Морозова? Я не обозналась?
Маша пораженно смотрит на Зину, видимо, удивляясь факту нашего с ней знакомству.
— Нет. А вы… княжна Зинаида? Вы, кажется, были в Японии.
— Да, недавно прилетела, — кивает вторая девушка.
Обе девушки глазеют друг на друга, а потом дружно смотрят на меня. Ну а я что? Я ем малиновый чизкейк. Он ведь, правда, очень вкусный.
Глава 23
Циничное веселье
— Так вы знакомы с Данилой? — странным тоном произносит Маша.
Я продолжаю уминать кусочек чизкейка, предоставляя слово княжне Зинаиде. Не вижу ничего в этом зазорного. Ведь женщины любят разговаривать. А мужчины любят что? Правильно, мы любим покушать. Поэтому пусть каждый занимается своим любимым делом, и будет всем счастье.
— Верно, я имела это удовольствие, — отвечает Зина, притом с удивлением поглядывая на меня. Как и Маша.
Никак не пойму, что их ввело в ступор. Ну да, я простолюдин, и что теперь? Ну ладно, Зинаида Паскевич. Но Маша только что, считай, призналась мне в любви. Если я такой весь из себя замечательный, то почему не могу быть знакомым с другими великознатными особами? Тем более с сестрой Димы Паскевича, с которым я нахожусь в контрах. Но пускай этих нелогичных девчонок. На самом деле на это мне совершенно пофиг, а вот про вежливость не стоит забывать. Вежливость украшает человека.
Закончив пережевывать тортик, я встаю и улыбаюсь:
— Зинаида Степановна, добрый день. Вы одна гуляете? Не хотите ли присесть к нам?
А почему бы и нет? Надо держать в поле зрения семейку Паскевич. Неизвестно, что еще они учудят, а так хоть есть шанс подготовиться.
Маша заметно хмурится, но воздерживается от возражений. Зина же осматривает меня с ног до головы пристальным враждебным взглядом.
— Очень любезно с вашей стороны, Данила, — ее словами можно студить молоко для мороженого, но при этом она садится за наш стол. Я падаю обратно на свое место. — И да, я одна. Только в этом торговом центре есть японский магазин юкат. В Японии я привыкла носить эти удобные хлопковые халатики.
— Очень интересно, — суховатым тоном произносит Маша.
Подходит официант, и Зина делает ей заказ. Вскоре ей приносят кофе без десерта.
— Как поживает ваш брат, Зинаида Степановна? — интересуюсь я, про себя надеясь, что младшего Паскевича уже угробили китайские рейдеры на границе.
— Хорошо, спасибо, — новый неприязненный взгляд, затем Зина задает вопрос о том, что интересно уже ей: — А вы, значит, вместе гуляете?
— Верно. Мы с Даней друзья, — кивает Маша и зачем-то добавляет. — Лучшие.
К слову, для меня это такая же новость, как и для княжны Паскевич.
— Я слышала, что вы больше не пишите и не звоните Диме? — Зина поворачивается к Маше.
— Неужели? — фыркает княжна Морозова. — Да, я с ним не связывалась. И даже не понимаю, с какой стати он ждет моих сообщений и звонков. Вообще-то мы давно расстались.
— Теперь, я, кажется, понимаю почему? — задумчиво произносит Зима.
— И почему же? — с вызовом спрашивает Маша.
У княжны Паскевич словно был заготовлен ответ.