ГД. Книга 5
Шрифт:
— Мисс Ваерти… Дорогая, да что же с вами твориться? — нервно прошептала миссис Макстон.
Не знаю что творилось со мной, но себя я контролировала с трудом.
И вдруг в проходной раздался властный голос лорда Арнела:
— Миссис, я не договорил!
От разоблачения нас спасла лишь быстрая реакция миссис Макстон. Каким-то чудом она углядела на лестничной площадке неприметную дверцу кладовой уборщика, и с ловкостью фокусника прячущего карты в рукаве, торопливо втиснула в скромное помещение меня и себя следом. Нам пришлось потеснить две швабры, метлу и ведро, и мне казалось в кладовой воцарилось лишь укоризненное молчание угнетенной хозяйственной утвари. Но я едва
Моя мать разгневанно выпорхнула на лестничный пролет, но ей практически тут же пришлось остановиться — с магией драконов, особенно обретших крылья, не поспоришь. Так что она остановилась перед возникшей синей стеной, которую я ощущала даже с закрытыми глазами.
— Миссис Ваерти, — ледяной тон лорда Арнела заставил вздрогнуть, — я повторю, если вы не расслышали с первого раза — вы покинете Вестернадан немедленно. До границы вас проводят.
Два удара моего сердца… остановка, стремительно холодеющие ладони… Я не видела маму шесть лет, но я даже не попыталась предпринять попытку выйти из своего укрытия, с отчаянием и яростью понимая, для чего ему сегодня понадобилась цепь. Он не боялся моего столкновения с драконицами, он просто не желал, чтобы я узнала правду.
— Лорд Арнел, — от звука маминого голоса слезы соскользнули с ресниц, — я не видела свою дочь шесть лет! Шесть лет! Ваш подданный, предшественник или не ведаю, кем он вам там приходился, сумел убедить меня в том, что Анабель не мое дитя. Поддельные документы, свидетельства повитухи и врача принимавшего у меня роды, архивные данные, подлог…О, профессор Стентон оказался весьма искусен, прирожденный лжец, как и все ваше драконье племя! А его шантаж и угрозы рассказать Анабель о том, что ее истинной матерью была павшая женщина… Воистину не передать вам, сколько боли и отчаяния мне и мистеру Ваерти принес этот подлейший дракон! Но теперь я могу доказать правду, у меня на руках все документы подтверждающие тот факт, что Бель моя дочь, и ни один суд, ни один, вы слышите, не опровергнет их! Шесть лет, лорд Арнел, я не могла обнять своего ребенка! Я проехала через половину империи! Я поднялась на вашу треклятую гору! А теперь вы мне приказываете убираться восвояси, не позволив даже увидеть свою дочь? Да катитесь к дьяволу, проклятый ублюдок!
Пауза и спокойный вопрос:
— Вы осознаете, с кем разговариваете?
— С животным! Бесчувственным, бесчеловечным, лишенным совести, чести и благородства зверем! С мерзавцем, который, как и, да гореть ему в аду вечным пламенем, лорд Стентон, от чего-то решил, что имеет право играть человеческими жизнями!
Я поняла, что задыхаюсь от слез, лишь когда миссис Макстон протянула мне платок, а я не смогла взять его, потому как одной ладонью судорожно закрывала свой рот, вторая бессильно впилась ногтями в грубое дерево двери кладовой. И я боялась пошевелиться, да даже вздохнуть, опасаясь выдать свое присутствие и… потерять мать навсегда. Потерять, даже не увидев. Потерять, еще не до конца осознав, что не теряла в прошлом…
— Вы не посмеете выставить меня из вашего проклятого города! — воскликнула моя мать.
Почти неслышные шаги дракона, и сказанное с непробиваемым спокойствием:
— Миссис Ваерти, и где, вы сказали, находятся эти самые доказывающие ваше непосредственное родство документы?
Тихий скрип кожи, как от ридикюля, который испуганно прижали к груди.
Запах гари.
Потрясенный возглас.
— Ну вот и все, — сказанное с издевкой. — Документов нет. В отличие от свидетельства о рождении, выданного на имя мисс Анабель Делакруа, находящегося в архиве Вестернадана.
Мои ногти впились
— Вы покинете мой город немедленно, миссис Ваерти, более никому в пределах территорий Железной Горы не называя свое имя. Не заставляйте меня применять магию. Всего доброго.
— Да чтоб вы сдохли! — было ему дрожащим, но исполненным ярости ответом.
— Это вряд ли, — учтиво ответил ей лорд Арнел. — Уэстенморт, проводи.
Исчезновение преграды на пути моей матери я ощутила, а вот ее шагов не услышала.
— Мэм, — раздался вежливый голос явившегося по зову дракона, — прошу вас, вот сюда.
Все что мне хотелось сейчас — распахнуть дверь и высказать все, что я думаю по данному поводу. Все что я сделала — сильнее прижала ладонь искривленным в немом крике губам, ощущая как от недостатка кислорода, кружится голова.
Шесть лет назад я бы вмешалась. Шесть лет назад я и вмешалась, после чего от меня "отвернулась вся семья". Юношеская наивность и слепая вера профессору Стентону не позволили разглядеть всей картины тогда, но ныне — я стала старше, и я уже слишком хорошо знала драконов, чтобы вмешаться сейчас. И потому я осталась стоять, задыхаясь от боли и слез и слушая едва уловимый удаляющийся стук туфель на железной подошве, которые так любила моя мать…
— Мисс Ваерти, — едва слышно позвала миссис Макстон, — девочка моя, держитесь.
Я держалась. Отчаянно и обреченно, но держалась. Анабель Делакруа… Анабель Делакруа! Потрясающе! Воистину, просто потрясающе! Какая жестокая, бесчеловечная, воистину звериная жестокость!
— Делакруа, это ведь… — начала было миссис Макстон.
— Да, — отрывисто оборвала я ее, — та самая Фанни Делакруа, известная во всей империи убийца детей, более сорока лет содержащая так называемую "детскую ферму", в которую не имеющие возможности растить свое дитя матери, незамужние девицы или же падшие женщины, за небольшую плату сдавали своих детей. Первые, чтобы сохранить позорную внебрачную связь в тайне, вторые, чтобы избавиться от приплода. Дело в качестве консультанта полиции в свое время вел профессор Стентон, мы изучали его в рамках общей истории криминалистической магии на первом курсе.
С каждым словом, абсолютно с каждым словом, меня все сильнее охватывал гнев. О, как же я была слепа!
— Мисс Ваерти, — голос моей домоправительницы дрогнул, и вовсе не от ужаса — боюсь, миссис Макстон, как и я, испытывала неимоверный гнев, — каким образом профессор мог приписать вам подобное происхождение?
Повернувшись, я привалилась спиной к двери, стараясь не скатиться в истерику, и тихо объяснила:
— Клиника "Остирн", в которой из-за сложностей во время беременности родилась я, фигурировала в деле Фанни Делакруа, как одно из мест, в которые эта мадам продавала младенцев. Лечебнице это было выгодно по причине того, что отпадала необходимость сообщать матерям, потерявшим детей по вине повитух о смерти этих самых новорожденных. Так что да — профессор Стентон вполне мог совершить подлог.
— О, Боже, — только и прошептала миссис Макстон.
Но она была стойкой женщиной и потому сразу спросила:
— Что вы намерены делать сейчас?
— Не расплакаться…
— О, моя дорогая…
Боюсь, от жалости мне стало лишь хуже. Я и так с трудом сдерживала слезы, задыхаясь от бессилия, ужаса осознания, понимания бесполезности любых действий сейчас, а еще мне было жаль, мне было так жаль…
— Я могу догнать ее, — торопливо предложила миссис Макстон. — Мистер Илнер знает город, мы догоним административный кэб, срезав через жилые кварталы. Мы сможем!