Где принц, если все мужики...

Баскакова Нина

— А чтоб у тебя сомнений не было. Пароль дата твоего рождения. Папка личное. Иди и читай.

— Не буду. Там же написано, что личное.

— Мне вслух начать читать, я могу.

— Анюта, у тебя ничего святого нет?

— Нет. — она отобрала у меня погремушку, с которой я играла с Юрой.

Я не хотела, но знала, что Анюта

не отстанет. Упрямая. Если задумала что-то, то будет идти поездом, сбивая все на своем пути. Стихи. Фотографии. Казалось, что я залезла в чужую душу. Мечты и какая-то щемящая тоска в каждом слове. Мечта, несбыточная и яркая. Там не было пошлости. Не было надежды. А фотографий было много. Старые, с каждого класса. Вся школьная жизнь прошла его глазами. В каких-то воспоминаниях, и обрывках. Он помнил, что я одернула девчонок, чтоб они не смеялись, когда он зацепил стол в столовой из-за того, что его не заметил. Оказывается, я даже за тряпкой сходила и помогла убрать пролившийся чай. А я не помнила этого. Так же как и не помнила, что мы вместе несколько раз дежурили в классе и обсуждали погоду. Он ведь был для меня всегда двоечником, неудачником. Я никогда не воспринимала его всерьез. Только как я воспринимаю его сейчас?

— Ты чего плачешь? — Анюта подошла ко мне.

Я же не могла остановиться. Он был слишком хорошим. Каким-то идеальным и чистым душой. Я же чувствовала себя извалявшейся в грязи. Самой от себя противно стало. Перед глазами так и прошла вся жизнь и все мои похождения. Разве так можно? Разве так нужно жить? Он же меня любил чисто и искренно. Мне же самой от себя было противно.

Анюта испугалась за меня. Зачем-то напоила успокоительным, от которого резко захотелось спать. И похоже я уснула, потому что я проснулась, когда стемнело. В комнате темно, только настольная лампа была включена. Федя кормил из бутылочки малыша. Молоко начало пропадать, поэтому приходилось докармливать смесью.

— Который час? — я подскочила на кровати.

— Десять вечера. — ответил он. — Или около того.

— Это сколько же я проспала? Восемь часов?

— Успокойся. Все нормально. Все живы и здоровы. И уже засыпают те, кто не хотел спать и чего-то требовал. — укачивая Юру, сказал Федя. — Мы уже поужинали. Тебе оставили. Так что иди поешь.

— Не хочу.

— Тогда умойся. Вон, вся зареванная.

Уже по голосу стало понятно, что он все знает и решения какие-то принял. Только когда он не сомневался у него появлялись такие уверенные нотки. Осталось только понять, чего он решил или чего хочет сказать. Когда я вернулась, он уже сидел поперек кровати, положив подушки под спину. Я села рядом, предварительно проверив малыша.

— Что случилось? Что заставило плакать? Молчишь?

— Ты, наверное, знаешь.

— Что вы с Анютой полезли туда, куда я не хотел, чтоб вы лазили? Знаю. Хотя ведь ничего такого нет. Стихи как стихи. Воспоминания. Просто думал ты смеяться будешь, а никак не реветь.

— Федь, ты такой хороший, а я... — меня опять прорвало на слезы.

— Удивила. Я обычный.

— Ты самый чудесный. И не мне с тобой рядом быть. Тебе лучше нужно кого-то найти.

— Давай уж я сам решу с кем жить хочу. Мне с тобой хорошо. Никогда так счастлив не был. А глупостями голову не забивай. Придумала тоже слезы на пустом месте лить. — он обнял меня, переплетая свои пальцы с моими.

— Ты меня любишь, а я... Если я не смогу...

— Ника, забавная ты. А что по-твоему любовь?

— Не знаю.

— Тебе со мной хорошо?

— Да. Спокойно.

— Когда мы с тобой целуемся, вытереться не тянет?

— Нет. — я усмехнулась сквозь слезы. — Продолжить хочется.

— Если я уйду, тосковать будешь?

— Буду.

— Значит любишь. Просто пока не поняла этого. В любом случае я и так счастливый, потому что я вижу и чувствую намного больше, чем ты словами можешь объяснить. — ответил он. — Что ты какая-то эмоциональная стала в последнее время. Обычно, всегда сдержанная.

— Я когда беременна Юрой была, то ревела по каждому поводу. То реву, то плачу. А еще сомнения мучили на каждом шагу. А тут чего-то нашло. — ответила я. Мы замолчали.

— Ника, а мы с тобой ведь не предохранялись. — озвучил он мысль, которая и так крутилась у меня в голове.

— Когда грудью кормишь, то забеременеть проблематично. — осторожно ответила я.

— Но можно. — опять молчание.

— Нет. Я только еще толком от родов не отошла. Юре только пять месяцев. Денег не хватает. И у нас и так их пятеро. Куда еще? Федь, я... — я села и посмотрела на него.

— Насчет организма, видно что он восстановился, раз решился на вторую попытку. Юре уже почти полтора года будет, когда ты родишь. С этого возраста уже в ясли отдавать можно. Денег всегда не будет хватать. Но живем же. Если шестой появится, то это что-то изменит? Все равно их у нас много.

— Железная логика.

— Ника, ну ты сама готова на аборт пойти? Я бы этого не хотел. А вдруг еще один мальчишка, в нашем цветнике?

— А если девочка?

— Тогда будет Маргаритой.

— Все равно ничего еще не известно. Надо будет завтра до аптеки дойти и тест купить.

— Я не против, если будет положительный результат. — он поцеловал меня, заставляя забывать обо всем. — Тогда мы поженимся.