Где рождается свет
Шрифт:
— И вам хорошего вечера, господин. Чем я могу помочь? — как можно спокойнее спросила Агнесса.
— До нас дошли слухи, что донна Хельга, ваша мастерица-швея, часто ведет разговоры о душе. Что вы знаете об этом?
— Слухи на то и слухи, господин, чтоб по ветру летать, — Агнесса чуть улыбнулась. — Один сказал, другой не понял, третий подзабыл, четвертый исказил, а к пятому пришла совсем иная история.
— Монна Агнесса, ответьте на вопрос, — Хранитель говорил спокойно, даже бездушно (прости, Великая Судьба, за сравнение), но твердо. Такие не потерпят пререканий.
Разум захлебнулся в смешанных чувствах.
— Нет, господин. Мне не доводилось слышать от донны Хельги ничего предосудительного, — легко соврала Агнесса. — Да нам и говорить некогда, господин. Работы в мастерской невпроворот. Тут еще и к ярмарке готовились. А вне мастерской мы не видимся. Хотя это вы и сами знаете, наверное.
Хранитель долго изучающе смотрел на Агнессу, затем поклонился и скрылся в темноте леса. Не самое приятное окончание вечера. Она передернула плечами и заторопилась восвояси.
***
В доме пахло догорающими поленьями. На лавке сидел худой мужчина с короткой седой бородой и плел корзину. Разбросанные вокруг прутья ковром застилали пол.
— Папенька, не пора ли вам отдохнуть? — Агнесса зашла в дом и поставила корзинку на стол. — А маменька где?
— Пошла к соседке да пропала там, — добродушно проговорил отец, откладывая работу. — И ты что-то задержалась.
— Немного прогулялась у опушки. Донна Берта передает вам доброго здравия. Ставьте воду, папенька, я пирог принесла, — улыбнулась Агнесса и так гордо продемонстрировала угощение, будто сама его только что приготовила.
Они с отцом захлопотали на кухне. Вскоре пирог был нарезан, а в пузатые кружки налит чай с пряным ароматом бузины и липы.
— Ты сегодня неразговорчивая, доченька. Не случилось ли чего?
— Не знаю, папенька, — вздохнула Агнесса. — Когда я шла домой, меня догнал Хранитель.
Отец поперхнулся чаем, откашлялся и круглыми от ужаса глазами уставился на дочь.
— Чем ты ему приглянулась?
— Нет, нет, папенька, — поспешила заверить Агнесса. — Он не за мной приходил. Спрашивал про донну Хельгу. Мол, она разговоры о душе часто заводит.
— А что же, в самом деле так? — спросил отец, понизив голос.
Агнесса замялась, словно думала, стоит ли правду говорить или поступить с отцом, как и с Хранителем.
— Нуу, — неловко протянула она, — пару раз я слышала, как она задает странные вопросы. Мари, например. Говорит, мол, как же ты на свет появилась, коли матери у тебя нет? Мари и сказала, что Судьба Великая ей жизнь подарила. А донна не отступает, мол, странно это все, и мир наш будто не настоящий, будто…
Дверь скрипнула, и Агнесса осеклась. В дом вошла худая, под стать отцу, женщина с мягкими чертами лица и такой же черной тугой косой, как у Агнессы. Девушка переглянулась с отцом.
— Маменька, вы как раз вовремя, — прощебетала Агнесса. — Мы вкуснейшим пирогом лакомимся.
Глава 7
Вещи аккуратными стопками укладывались в чемодан. Уже прошла неделя после похорон Сильвии, и Диане совершенно осточертело бесполезное шатание по дому Амина. Ничем себя не занимать оказалось намного сложнее, чем она представляла.
То есть занятия, конечно, были, только совершенно бессмысленные. Например, каждое утро вся троица садилась за стол в саду и пыталась понять, к чему Диане снится один и тот же сон с этим проклятым коридором. И хотя все прекрасно понимали, кем она себя видела в этих снах, произнести вслух боялись. Амин подавленно молчал, Макс всячески пытался смягчить «приговор». А потом они еще битый час сидели и пытались придумать, как связаться с русалками, слугами Смерти, или заговорить с йошо. Само собой, никакого решения найти не удавалось. Безнадежное «совещание» всегда прерывала малышка Марга. Она врывалась в их напряженное молчание с миллионом вопросов, предложением погулять на берегу или выйти на лодке в море. Удивительно, как легко дети способны переплетать боль с обыденностью. Марга скучала по матери и тяжело переживала утрату, но при этом продолжала легко жить дальше, с наивной детской непосредственностью впитывая окружающую действительность.
Этим утром Диана, наконец, не выдержала.
— Да сколько можно продолжать этот фарс?! — закричала она, не в силах больше терпеть нелепую тишину. — Я становлюсь похожа на Смерть. Точка. Можете и дальше прятать взгляд, не смотреть в глаза, но мне очевидно, что с каждым днем все больше я становлюсь копией старухи!
— Ди, не говори так. Ты — это ты. — Муж в очередной раз попытался сгладить конфликт.
— Я — это я? Макс, посмотри на меня. Ничего нового не замечаешь? Как насчет худобы? Или, может, эти дурацкие когти, — она потрясла рукой перед его лицом, — которые я стригу едва ли не через день, но они остаются такими же длинными и острыми?
— Ты не ее копия. Мы найдем способ остановить изменения, — упрямо твердил Максимилиан.
— Мы уже неделю сидим за этим столом, думаем и еще ни на полшага не сдвинулись с мертвой точки. Давайте уже признаем — мы ничего не можем сделать!
Она встала и направилась к дому, давая понять, что разговор окончен. Уже в дверях Диана обернулась:
— Я улетаю сегодня. Нужно разобраться с наследством матери, — Амин удивленно приподнял бровь, но Диана сделала вид, что не заметила этого. — Макс, не надо лететь со мной. Оставайся у Амина, Марга будет рада.
«А мне, может, повезет зайти в старую бухту и увидеться со связным Лорелей», — раздраженно подумала она и удалилась, чувствуя спиной напряженные взгляды.
***
Когда вещи были собраны, Диана вышла на улицу. Макс с Маргой ушли на побережье гулять. Девочка все утро тараторила, что должна ему показать какие-то необычные ракушки. Амин занимался ремонтом лодки. Диана села на землю, свесила руки с колен и стала молча наблюдать за его работой.
— Почему ты не позволяешь ему помочь тебе? — Амин вытер руки старой грязной тряпкой и посмотрел на подругу.