Где рождается свет
Шрифт:
– Я не слишком удачно припарковался, поэтому пойдем скорее.
Уже в машине Амин рассказал, что дочка сейчас у родственников Сильвии, а он не мог больше оставаться в пустом доме.
– Никогда не думал, что тишина может быть такой громкой. Вот и решил приехать вас встретить, чтоб только там не сидеть, – подытожил он.
Почти всю дорогу царило напряженное молчание. Слова казались или слишком банальными, или совсем неуместными. Диана хотела спросить, почему Амин ничего не рассказал им про болезнь жены, но почему-то не могла выдавить из себя вопрос.
– Во сколько похороны? – поинтересовалась она вместо того, что волновало на самом деле.
– Завтра в полдень в часовне на окраине. Вы ее, наверное, помните. Мы там поженились, – Амин шумно сглотнул и сильнее вцепился в руль.
– Мы можем чем-то помочь тебе? Может, что-то по организации? – участливо спросил Максимилиан.
– Нет, спасибо. Все уже готово. Осталось только пережить этот кошмар.
– Амин, помни, что мы рядом. Что бы тебе ни понадобилось, говори.
При этих словах Макс взял за руку Диану, но его прикосновение вместо ожидаемого единения словно обжигало. Она выдернула ладонь, сделав вид, что ищет что-то в сумочке.
– Спасибо, Макс. Я ценю. Правда, – проговорил Амин так, будто это была совсем не правда.
Диана уставилась в окно и стала бесцельно разглядывать пейзаж, пролетающий мимо.
***
За четыре года, что они не приезжали в отпуск, дом ничуть не изменился. Та же маленькая уютная кухня, гостиная с тканным ковром, который сделала сама Сильвия, рисунки малышки Марги на стенах, гостевая спальня в голубовато-сиреневых тонах. И даже сад на заднем дворе будто замер в одной поре.
Диана переоделась в удобную одежду и устроилась в плетеном кресле. Хотя в доме было тепло, она закутала ноги пледом.
– Расскажешь, что происходит? – Макс присел напротив и осторожно положил руку на ладонь Дианы.
Как же бесит эта его вечная осторожность! Почему он не может быть решительнее?
– О чем ты? – холодно спросила Диана, сверля глазами его руку.
– За всю дорогу ты ни разу не притронулась к телефону. Если честно, я уже и не помню, когда ты расставалась с ним больше, чем на двадцать минут.
Диана помолчала. Она никак не могла определиться, хочет ли рассказать Максу о своем решении уйти из компании. Само собой, Диана не думала делать из этого тайну, но, когда представляла поток вопросов, ей становилось тошно. Что она скажет мужу, если и себе не может толком ничего объяснить?
– Я передала управление компанией, – решилась Диана. – В ближайшее время собираюсь ее продать.
– Что? – брови Макса поползли вверх. – Но почему?
«Ну вот, началось».
– Ты же говорил, что мы здесь во всем разберемся. Не хочу, чтобы меня что-то отвлекало.
Диана скинула плед на пол, встала, нервно одернула одежду и вышла из комнаты.
***
Похороны были красивыми. Сильвия умела расположить к себе людей, поэтому проститься с ней пришел, наверное, весь поселок. Церковь была сплошь заставлена белыми цветами, потому что именно их любила Сильвия. От разнообразия удушливых ароматов кружилась голова и хотелось поскорее выбежать на улицу. На кладбище после погребения люди потянулись выразить соболезнования Амину. Диане казалось, что этой человеческой цепочке не будет конца. Она стояла и отстраненно наблюдала за происходящим, а в душе закипала злость.
«Для кого это все?! Сильвии наплевать, сколько вы принесли цветов, а Амину не помогут ваши слова! Был ли кто-то из вас рядом, когда Сильвия умирала?»
Диана искала, за что зацепиться взглядом, чтобы не видеть этих фальшивых, как ей казалось, слез. Чуть в стороне на лавочке сидел Макс. Малышка Марга вцепилась в его рукав и что-то щебетала на ухо. Диана видела, как Максимилиан ответил девочке, приобнял ее, и она расплакалась, уткнувшись головой ему в плечо. Диана чувствовала себя лишней. Можно было бы поддержать Амина, но слезливая толпа выводила ее из себя.
«Умершим не нужны эти нелепые ритуалы. Они нужны только живым», – раздраженно подумала она и пошла в сторону ворот.
***
Диана стояла на кухне и вертела в руках бокал с вином. Прохладный ветерок проникал в открытые окна и легонько покачивал занавески. Оранжевые всполохи заката только появились на горизонте. С этого угла хорошо виделся куст гортензии, который они с Сильвией вместе когда-то посадили. Интересно, цветет ли он еще или превратился в декоративные палки с листьями?
Во дворик зашел Амин. В глаза бросалась его усталость. Лицо отекшее, мешки под глазами, опущенные плечи. Мужчина подошел к дому, снял пиджак, кинул его на порог, расстегнул верхние пуговицы рубашки, тяжело вздохнул и опустился на крыльцо. Сожаление тяжелым камнем повисло в душе. Диана налила еще один бокал и вышла на крыльцо.
– Прости, что ушла раньше, – она присела рядом с Амином и протянула ему наполненный бокал. – Вина хочешь? Белое, как любила Сильвия.
Амин кивнул и принял бокал. Ветер принес с собой приторный аромат переспелых фруктов.
– Что с тобой, Ди?
Вместо ответа она удивленно вскинула брови.
– Ты сильно изменилась.
– Всего лишь сменила стиль в одежде и подстриглась, – она безразлично пожала плечами и сделала глоток.
– Я не про внешность. Ты стала совсем другой.
– Потому что ушла с кладбища раньше всех?
Амин пытливо всматривался в нее. Диана впервые заметила морщинки в уголках его глаз. Как он пережил болезнь любимой женщины? Насколько страшно смотреть, как умирает самый близкий человек, и не суметь его спасти?
– Нет, – сказал он после короткого молчания. – Не могу объяснить, но ты будто больше не ты. Словно в твое тело вселился кто-то другой.
Диана фыркнула и дернула плечом:
– Кто бы говорил. Почему ты не рассказывал о болезни Сильвии? Мы же столько лет дружим.
– Потому что вы не спрашивали. Ди, когда ты мне звонила в последний раз?
– Да что ты несешь? – Она уже готова была поддаться раздражению, но вдруг осознала, что Амин прав.
Когда случился последний разговор с ним или с Сильвией? Полгода, год назад? О чем они говорили? Обсуждали ли цветение гортензии или строили планы на отпуск? Делились ли новостями или впечатлениями от просмотренных фильмов? И главное, чем она была так занята все это время?
– Вот, черт… Я… я не знаю.