Где-то есть ты…
Шрифт:
Может, этот урод, который меня похитил, требует выкупа? Но у меня ничего нет. Мои родители не богачи, кроме квартиры и старой ржавой машины, у них нет ничего. Марку я фактически – никто, но думаю, что он мог бы помочь собрать нужную сумму. Никаких тайных сведений я не знаю, ведь работаю в ресторане, а не в секретном научном институте. Может, он будет надо мной издеваться и отрезать мне уши и пальцы? Проводить медицинские опыты? Насиловать? А может быть, я его знаю? Но голос его мне не знаком. Да он бы тогда надел маску. Ничего не ясно.
Мне нужно выжить, вдруг
Неожиданно память начала ко мне возвращаться: яркими вспышками приходили воспоминания того злосчастного последнего дня… Бедный Митя! Я наплевала ему в душу, наговорила много ужасных слов, накричала, потом хлопнула дверью, сбежала по лесенкам, села в машину. Что же дальше? Вспоминай!
Дождь. Сильный дождь. Льёт как из ведра. Стучит по крыше машины. На улице уже темно. Куда я так быстро еду? Видимо, куда глаза глядят.
Остановилась на заправке, купила бутылку спиртного. Столкнулась в дверях с каким-то колхозником, уронила ключи, подняла. Выругалась, села, поехала. Всё. Провал. Думай, Ева, думай!
Еду. Видимость плохая, почти нулевая. Дворники работают на предельной скорости, но от этого не легче. Я вся мокрая из-за дождя, по лицу градом катятся слёзы, всхлипываю отчаянно громко. Куда я еду? В каком направлении? Ну же! Полночь, даже дороги не видно. Фары не помогают. Где я? Какая-то сельская местность, поля, луга, леса. О боже… Я отхлёбываю из бутылки, прямо из горла… Включаю музыку на всю громкость… Пою! Пою и реву. Это истерика.
Я довольно далеко отъехала от города. Что это? Хм. Какой-то козёл пристроился сзади на своей помойке, едет и светит фарами. Я возмущаюсь, мигаю аварийкой и сигналю. Открываю окно и ору ему, чтобы перестал светить мне в задницу.
Он даже днём ничего бы не услышал. Господи, да мне же просто хотелось умереть. Я напрягла память: шок и жуткий стыд за своё поведение мешали думать. Давай. Давай вспоминай! Ещё раз: кто-то едет сзади. Судя по всему, на легковом автомобиле. Я кричу, ругаюсь. Жму педаль газа, отрываюсь. Как я только могла? Летела на бешеной скорости в никуда!
Нет! Нет! Я сама себе не верила: машину закидало по дороге. Помню свой крик. Визг шин. Я мокрыми пальцами хватаюсь за руль, пытаюсь вырулить, ударяюсь головой. Меня сносит в кювет, машина во что-то врезается. Открывается подушка безопасности! Всё произошло за считанные секунды. У меня шок. Я открываю дверь и выползаю наружу. Темнота. Дождь. Я, запинаясь, плетусь по мокрой траве, подхожу к дороге.
Вдалеке показались огни. Оборачиваюсь: мою машину хорошо видно, горят габаритные огни. Встаю на край дороги. Машина приближается. Наверное, та, что ехала вслед за мной. Радостно машу дрожащими руками. Кричу: «Эй, сюда! Сюда!» Автомобиль снижает скорость и освещает меня фарами, видно, что это отечественная «восьмёрка» или «девятка». Откидываю мокрые волосы с лица и отхожу в сторону.
Нет… За что?! Нет! Я слышу, как он давит на газ.
От этого страшного открытия меня затрясло, левой рукой я обняла свои коленки. Слёз больше не осталось. Значит, меня хотели убить? Специально ехали за мной. Это явно не был случайный наезд, ведь автомобиль отъехал назад, чтобы осуществить свою вторую попытку.
О чём я только думала, когда отъехала так далеко от города? Какое было число? Тридцатое мая. Воскресенье. За полночь. Стало быть, уже как минимум тридцать первое. Это понедельник, и я должна была выйти на работу. Тогда девочки-администраторы в то же утро наверняка хватились меня и позвонили всем моим близким. Бедная мамочка! Она с ума сойдёт! Все будут переживать. А вот Мила точно перевернёт весь город вдоль и поперёк в поисках меня. Интересно, что почувствует Саша? Испугается? А Митя? Все будут пить успокоительные.
Тем же утром, тридцать первого, по-любому нашли и мою машину в кювете. Вернее, папину… Блин! Там же осталась бутылка, и все решили, что я была пьяна за рулём. Чёрт! Хотя, так и было. Как стыдно… Из-за этого же, а не из-за дождя я улетела с трассы. Сама во всём виновата. Они, наверное, исследуют следы от шин на асфальте, может, найдут капли моей крови и поймут, что случилось что-то страшное. Или подумают, что я, пьяная, вышла из машины и пошла прогуляться в лес? Тогда все будут ждать моего возвращения домой… Сколько же времени пропадёт даром! Нельзя терять веру, даже когда надежды совсем уже нет.
Казалось, что во рту всё загнило. Я провела языком по зубам. Покрытые вязким налётом, они удачно дополняли свалявшиеся жирные пряди волос, прилипшие к моим щекам. Всё моё тело стало липким и влажным, кожа неприятно зудела. Я никогда не любила ходить с друзьями в туристические походы именно из-за отсутствия минимальной гигиены и комфорта. В первый же день я начинала чесаться и мечтать о душе с горячей водой и мягким полотенцем. А теперь сижу в этом помещении, пахнущем тленом, и сама выгляжу и воняю не лучше. И выхода нет.
Время здесь остановилось. Может, оно идёт, но для кого-то другого. Кто – то живёт, влюбляется, женится, ссорится, мирится, дышит свободой. А моё время уже, может быть, совсем на исходе.
Кушать не хочется. Остаётся дышать и думать. Строить планы. Нужно попытаться найти выход отсюда прежде, чем он убьёт меня. Прежде, чем сойду с ума, как заключённый в одиночной камере. Из моих глаз беззвучно катились слёзы, пока я, путаясь, повторяла про себя таблицу умножения.
– Ты хотел убить меня, – проговорила я хриплым полушёпотом, – зачем?