Где-то есть ты…
Шрифт:
– И красотка. – Влад одобрительно закивал головой.
– Спасибо-спасибо. – Мне пришлось раскланяться.
– Как там на работе? Всё нормально? – Митя налил в стакан свой любимый томатный сок.
– Как нет-то! – Я с удивлением заметила, что уже переняла и вовсю использую Сашкины выражения. – Постоянные посетители, которые каждый день у нас обедают, уже про тебя спрашивали. Наташка устала, но справляется. На следующей неделе, когда ты выйдешь на работу, будет проверка, от этого у меня уже второй день мандраж. И
– Ну ничего себе! Только найдёшь подходящего профессионала, как нужно опять искать. Бли-и-н, я объелся, прямо как тузик на помойке! Спасибо, моя фея, иди ко мне.
Влад встал, и Митька развалился на своей койке, протягивая ко мне руки. Я подумала, что ничего страшного не случится, никто не будет ругаться, если я в белоснежном больничном халатике устроюсь рядом с ним, и легла, положив голову ему на грудь.
– Мы к Дашке ходили в гости.
– И как она? – Мите эта тема была особенно интересна.
– Нормально. – Я была рада, что он не видит моих глаз, направленных на жёлтый, давно не знавший белил потолок, потому что мой тон явно не был естественным. – Отдыхает, развлекается.
– Мы с ней в скайпе общались, – мечтательно произнёс он, протягивая мне пакет с фисташками, – я опять писал ей всякие романтические бредни. Кажется, она скучает по мне. Я так рад!
– Мить, – я повернулась к нему, – может, не надо, а? Она ведь опять сделает тебе больно…
– Нет, не сделает. Я ж не девчонка! Или, по крайней мере, я не буду сильно расстраиваться.
Я закрыла глаза и прикусила губу. Мне бы очень хотелось, чтобы он всё узнал: и про её чувства, и про этого дебильного Кешу, про всё, что мне известно. Может, это мой самый большой недостаток, но я не могу выбирать между друзьями. Не могу выдать кого-то из них. Рассказать про Кешу? Значит, продать Дашку с потрохами и причинить Митьке боль. Вдруг я окажусь крайней? Вдруг Дарья поймёт, что альбинос с деньгами – большая ошибка, а я всё испорчу своими откровениями. Никогда не знаешь, как было бы лучше.
Даже если бы Митя с Дашей встречались, а я знала, что он неправильно себя ведёт по отношению к ней, я бы не выдала его никогда. Поговорила бы с ним, попыталась бы вразумить, но лезть в их личную жизнь или жизнь кого-либо другого – никогда. Такой уж я человек.
– А, что так тихо вокруг? – Я решила прервать молчание.
– Тихий час, – Митя чистил и передавал мне фисташки.
– Понятно. А у нас с девочками сегодня девичник. Будем пить и перемывать кости мужикам.
– Всегда было интересно, о чём вы там болтаете на своих бабских встречах?
– Обо всём на свете, – я поймала ртом орешек, который Митя запустил в воздух.
– А своих мужиков обсуждаете?
– Конечно. Особенно бывших.
– И секс?
– И
– И даже размеры членов обсуждаете?
– Ха-ха. Ну-у, бывает иногда.
– Фу…
– Можно подумать, что вы не обсуждаете женские прелести и всякий там секс.
– Нет. Ну так, спрашиваем друг друга: «Было?» – Отвечаем: «Было». Вот и отлично!
Влад на соседней койке усмехнулся и отвернулся к стене.
– Фу… Вы, наверное, ещё и фигуры наши, и грудь женскую обсуждаете?
– Ну как… Вроде, нет.
– Обсуждаете!
– Разве только форму как-то раз…
– А какая она должна быть? – поинтересовалась я.
– Кому-то нравятся большие, как дыни. Таких большинство. А лично для меня главное в груди – её красота. Мне самому нравится размер не больше второго с половиной. Когда больше, она начинает отвисать от тяжести. Это некрасиво. Нужно, чтоб в ладошку помещалась. Маленькая упругая дерзкая грудь – идеал. А ещё – чтобы соски были симпатичные. И эта штука, которая вокруг соска, не знаю, как называется, чтобы не большая была, как у козы, а аккуратная, сантиметра в три.
– Ах ты макаронник! Жаль, тебя девушки не слышат, которые бредят увеличением сисек. А… женские интимные стрижки когда-нибудь обсуждали?
– Нет, – Митя скривился, – а что там обсуждать? Какие стрижки? Там вообще стрижки не должно быть.
– М-м-м… Ясно. – Мне уже стало неловко от своих же вопросов.
– Да-да.
– Все мужчины так считают?
– Не знаю. Конечно, не все. У всех вкусы разные. Если любишь человека, то неважно, где у него и что у него.
– Логично, – я вытянула вверх ноги, разглядывая синие бахилы.
– А вы там всем женсоветом и стрижки интимные обсуждаете?
– Бывает. Что такого? Я даже с тобой ничего не стесняюсь обсуждать. Это же на словах. А в раздевалке женской я вот не могу раздеться. Стесняюсь. Мы, женщины, – странные существа. Сразу начинаем втихаря разглядывать друг друга, ищем недостатки, завидуем достоинствам. И мне не хочется, чтобы меня разглядывали.
– Правильно. Только мужчины должны разглядывать женщин. Я с детства мечтал попасть в женскую баню, чтобы подглядывать.
– Фу-у! Ха-ха! Дим, сразу видно, что ты не знаешь, что такое общественная баня! В детстве мама меня туда таскала каждые выходные, так было принято почти у всех. Сажала маленькую Еву в тазик с водой, давала игрушки, а та наблюдала за тётями, которые рядом с ней натирали свои тела мочалками.
– Ух ты!
– Да погоди ты! Чего я только там не видела! Там же не одни богини красоты мылись. По большей части кругом были старухи: старые, дряхлые, отвисшие титьки! У многих из них они висели до пупа, словно пустые мешочки для мелочи. Рыхлые целлюлитные ляжки. Сморщенные, как сушёное яблоко, попки. Мохнатые лобки всех мастей: чёрные, белые, рыжие, молодые, старые. Всякие!