Где ты, мой незнакомец? (Приди, полюби незнакомца) (др. перевод)
Шрифт:
Перед его мысленным взором живо встало то утро, когда он впервые увидел Лирин. Сопровождаемая другой женщиной, постарше, она разглядывала витрины магазинов, шляпных мастерских и ювелирных лавок. С первого же взгляда она полностью завладела его вниманием, он выбросил из головы назначенную встречу и последовал за ними в некотором отдалении. Эштон был уверен, что девушка и не подозревает о его присутствии, пока она не остановилась у магазина дамских шляпок и, чуть приподняв зонтик, метнула на него кокетливый взгляд, вопросительно изогнув бровь. Увы, дуэнья была начеку, и он не рискнул завязать знакомство. Обе женщины скрылись за углом, а он в унынии поплелся дальше, ломая голову, увидит ли он вновь прелестную незнакомку.
Поскольку
Добравшись до дома судьи Кэссиди, он постучал, и его немедленно проводили в кабинет. Эштон как раз объяснял почтенному служителю Фемиды свои претензии, как вдруг из соседней комнаты до него донеслись женские голоса. Он запнулся и смолк. Откуда ему было знать, что к судье неожиданно нагрянули родственники из Англии и что его внучка — как раз та самая незнакомка, которой он так любовался сегодня утром. А когда она вихрем влетела в кабинет, праведный гнев его улетучился, как по волшебству. Эштон был уверен, что судьба благосклонна к нему, раз ему привалило такое счастье — снова встретить свою незнакомку. Что же касается самой Лирин, она на мгновение застыла от удивления, а потом в негодовании накинулась на него, обвинила в том, что он преследует беззащитную девушку, и перед лицом служителя закона призвала его к ответу. В девушке бурлила ирландская кровь, унаследованная от предков со стороны матери, но она была так прелестна, что даже гнев не портил ее.
Эштон был в полном восторге. С первой минуты, заглянув в сверкающие изумрудные глаза Лирин Сомертон, затененные пушистыми темными ресницами, он ясно понял, что его жизнь без нее пуста и ничтожна. Он был восхищен ее красотой. Сияющие влажным блеском глаза, тонкий, прямой носик и мягкая линия выразительного рта — все это в целом было настолько совершенно, что Эштон потерял голову. Не теряя надежды познакомиться с ней поближе, заинтригованный, он смотрел на нее и не мог оторваться, так что в конце концов Лирин покраснела от смущения. Позже она призналась, что никогда в жизни не встречала мужчин, от взгляда которых по телу разливалось бы тепло.
Кое-как овладев собой, Эштон извинился перед судьей и изложил причину своего визита. Судья Кэссиди, который то и дело лукаво поглядывал на смущенных молодых людей, пригласил его остаться к обеду под тем предлогом, что ему нужно как следует разобраться во всех деталях. На самом деле, как он потом признался, у старика возникла одна идея. Он давно уже втайне мечтал выдать одну из внучек за кого-нибудь по соседству, чтобы она оставалась рядом, а не выскочила, как их мать, за какого-нибудь надутого англичанина. Сообразив, что судья на его стороне, Эштон с жаром принялся добиваться расположения Лирин.
Выбравшись из ванны и обернув полотенце вокруг мускулистых бедер, Эштон продолжал предаваться воспоминаниям. Он накинул теплый бархатный халат, налил себе выпить, и, закурив сигару, вышел на балкон. Прохладный ночной воздух нес с собой свежий аромат сосен, и он с наслаждением вдыхал его полной грудью, наслаждаясь тем, что наконец-то он дома. Эштон положил ноги на перила, откинулся на спинку кресла и вновь погрузился в воспоминания.
С появлением Лирин жизнь его изменилась. Было время, когда он даже думать не хотел о женитьбе, брак казался ему чем-то вроде тяжкого недуга. Но сейчас, когда перспектива уехать из Нового Орлеана одному и навеки потерять Лирин стала вполне реальной, он взглянул на дело по-другому. Теперь он вряд ли смог бы вспомнить, когда впервые представил ее в роли
Несмотря на то, что оба горели желанием соединиться, предстояло еще многое решить. Поскольку отец ее был в Англии, все понимали, что его согласия на брак получить не удастся. Впрочем, никто и не сомневался, что в любом случае Чарльз Сомертон вряд ли дал бы согласие на брак Лирин с американцем. В конце концов ей это надоело и Лирин обратилась за согласием к деду. Увы, оба они понимали, что Сомертон вряд ли будет в восторге от столь скоропалительного брака. Дошло до того, что Эштон в шутку пригрозил соблазнить ее и наградить малышом, чтобы ее отец окончательно убедился в том, что дочери нужен муж.
Судьбе было угодно, чтобы Лирин была с ним совсем недолго, но Эштон не мог не заметить, как он изменился за это короткое время. Разве когда-нибудь раньше ему приходило в голову любоваться красотой цветов во время долгой прогулки по парку? А теперь, когда Лирин научила его замечать их, он и сам не мог оторвать глаз, восхищаясь их прелестью и нежным ароматом. И прежде бывало, что он замечал красоту заката, но только любуясь им вместе с Лирин из окна гостиницы, Эштон понял, что никогда не забудет этот день. Таким и бывает настоящее счастье, подумал он, когда нет ничего важнее лица любимой женщины, ее милого смеха и нежного голоса!
Эштон осторожно отставил стакан и, зажав в зубах сигару, следил, как она тлеет, рассеянно вглядываясь в темноту ночи.
Они провели неделю в Новом Орлеане, наслаждаясь своим счастьем, а потом было решено провести остаток медового месяца на Речной ведьме. Эштон рассчитывал спуститься по реке до Натчеза и познакомить молодую жену с родственниками, а также вымолить прощение за скоропалительный брак. После этого они предполагали вернуться в Новый Орлеан, куда к тому времени должны были прибыть ее отец со второй дочерью. Лирин успела немало порассказать ему об отце — это был один из тех сухих, чопорных англичан, которые терпеть не могут нахрапистых янки. Единственное исключение было сделано для Дейдры, матери Лирин, которую он любил без памяти. Когда-то именно она заставила его обосноваться в Новом Орлеане, поскольку не хотела оставить отца и родной дом, но после ее внезапной смерти Роберт забрал двух дочек и вернулся в Англию. Там он и жил до тех пор, пока его дочь Ленора, не собралась замуж за молодого аристократа с Карибских островов. Поскольку им предстояло совершить путешествие через океан, дабы навестить жениха в его райском гнездышке, Роберт уступил просьбам младшей дочери и разрешил ей пожить это время с дедом в Новом Орлеане, пока они с Ленорой будут заниматься подготовкой приданого к пышной свадьбе.
Эштон был неглуп и еще в самом начале ухаживания быстро понял, что труднее всего будет объяснить Роберту Сомертону, как это — в то время, когда сам он хлопотал об устройстве судьбы старшей дочки, младшенькая скоропалительно влюбилась и выскочила замуж за незнакомца! Путешествие в Натчез закончилось трагедией, и встреча Эштона с тестем так и не состоялась. Известие о ее гибели достигло Нового Орлеана прежде, чем Эштон оправился от ран, чтобы самому поехать туда. А к тому времени, когда он вернулся в город, судья Кэссиди уже был на смертном одре. Эштон узнал, что Сомертоны, отец и дочь, распрощавшись с судьей, спешно отплыли в Англию, даже не позаботившись узнать, удалось ли уцелеть мужу Лирин.