Где ты, рай
Шрифт:
Фернандо Магеллан, пройдя в штормовую погоду 37 суток по проливу, который впоследствии получил его имя (Магелланов пролив), снова увидел открытое море и дал ему название Тихий океан (Mare Pacificum). Позднее английский мореплаватель Дрейк упомянул, что более подходящим для него было бы название Бешеный океан (Mare Furiosum). Однако еще более правомочно было бы назвать его по имени Джеймса Кука, который во время своих трех экспедиция исследовал большие части его и положил их на карту. У Магеллана была странная судьба: в течение трех месяцев и одной недели он плыл по вновь открытому океану, не видя земли; впервые он высадился на острове Гуам в Марианском архипелаге, который он прозвал Воровским, поскольку тамошние аборигены совершенно открыто пытались украсть все, что у него было.
Здесь путешествовал также Френсис Дрейк; его описывали как "человека, который заставил считать всех реальных и воображаемых пиратов не более чем неуклюжими карманными воришками" и прославился своими
Зато Кук совершал открытия ради колонизации и развития судоходства. Сын бедного поденщика из Йоркшира в снобистской Англии, он смог получить командование одной из самых выдающихся экспедиций, которую направило Королевское общество во славу Англии. Вначале он был батраком в сельской местности, затем стал учеником торговца и побывал в морском путешествии на углевозном судне из Уитби. В возрасте 27 лет он завербовался в военно-морской флот; как способный матрос уже через два года он стал штурманом торгового флота и совершал плавания в Канаду и Ньюфаундленд, не имея офицерской должности. Однако Адмиралтейству пришлось обратить внимание на его выдающийся талант картографа, его основательность и способности к судовождению. В возрасте 40 лет он превзошел всех других кандидатов и получил назначение на пост главного начальника планируемой Тихоокеанской экспедиции. Мы не знаем, какова была истинная причина этого выбора, но Аллан Мурхед в книге "Роковое воздействие", вероятно, называет правдоподобную причину доверия, которое оказали Куку влиятельные господа в Лондоне. "Он принимает людей такими, какие они есть, и глубоко интересуется ими. Он обладает основательным любопытством, которое столь необходимо для первооткрывателя - человека, который обязательно хочет не только достичь той или иной указанной цели, но и всегда стремится следовать дальше, рьяно желая увидеть другой склон следующего холма, человек, для которого безграничность - это завершение".
Возвращаясь из своей первой экспедиции на родину, Кук решил исследовать единственный крупный массив суши, который еще оставался совсем не изученным, не считая полярных областей, а именно восточное побережье Австралии. Никто из европейцев, кроме голландца Тасмана, никогда не видел и не ступал на восточную часть этого материка. Как рассказывалось выше, Кук первый посетил бухту, которую сопровождавшие его ученые Соландер и Бэнкс хотели назвать залив Ботани. В конце мая 1770 года "Индевор" проложил путь примерно между заливом Порт-Стивенс и мысом Шугарлоф, где находится баркас "ботаников". Отсюда до южной оконечности Большого Барьерного рифа в современном представлении около 900 километров по открытому морю. Расстояние от южного островка Барьерного рифа до мыса Йорк около 1600 километров. От мыса Йорк до острова Тимор в Голландской Ост-Индии расстояние еще 1600 километров.
Кук закартографировал контуры этих акваторий и окружающей суши. В ходе этого опасного плавания ему удалось составить навигационную карту, копией которой располагали люди в баркасе. Кук давал названия всему, что он видел: островам, проливам, мысам и горам. За несколько месяцев он распределил более 200 названий и, по-видимому, ни разу не оказывался в затруднительном положении, присваивая названия. Гавайский архипелаг он назвал по имени лорда Сандвича, который ныне, наверное, больше всего известен по кускам хлеба с мясом, которые он очень сильно любил есть, играя в карты. Небольшие горы, острова и реки получали названия по именам судовых офицеров, которые первыми замечали их. Кук был демократом: даже унтер-офицеры могли запечатлеть свои имена на навигационной карте, если им везло. Впрочем, Кук следовал тогдашнему принципу присвоения географических названий, действовавшему еще более полувека после его кончины. Острова Понедельник, Вторник и Среда получили свои названия, поскольку впервые их увидели мореплаватели в соответствующие дни недели. По сходным причинам календарного рода были даны названия островам Пасхи, Троицы и Рождества. В силу ряда случайностей были окрещены острова в Торресовом проливе и к западу от Большого Барьерного рифа. Рассказывают, что судовому коку было дано обещание, что в его честь назовут остров, если он приготовит капитану очень вкусный обед. Кок сильно постарался, и шкипер был так доволен едой, что вызвал в каюту повара. "Как тебя зовут?" - спросил капитан. "Адольф", ответил кок. "Тогда посмотри из иллюминатора. Видишь красивый остров, который как раз сейчас находится с наветренной стороны от носовой части судна? Я отмечаю в вахтенном журнале, что он назван островом Адольфа, так что ты получил свой остров в знак благодарности за еду". Кок взглянул на гористый, покрытый джунглями остров. "Весьма благодарен, капитан, пришлось ему сказать, - но вы еще не пробовали десерт". Это блюдо, очевидно, тоже понравилось капитану, потому что он назвал соседний остров Малым Адольфом. Оба острова можно найти на навигационной карте и сегодня.
Почти пять недель "Индевор" плавал вдоль побережья в великолепную погоду. Дельфины резвились вокруг судна, "словно лососи", и странствующий альбатрос, называемый по-латыни Diomeda exilans, самая большая и самая
В ближайшие дни с судна пришлось перевезти бульшую часть груза и с невероятными трудностями отбуксировать к берегу, где построили мол. Судно стали разгружать, чтобы его можно было вытащить на берег. Находясь среди мангровых болот в устье тропической реки, в полной изоляции от внешнего мира, на неисследованном берегу под проливным дождем, потерпевшие крушение вели тягостное существование, подобно Робинзону Крузо, пока не настал день, когда корабль был починен настолько, что можно было продолжать путь в Голландскую Ост-Индию. На месте кораблекрушения теперь находится город Куктаун.
Когда Кук обогнул северный мыс Новой Голландии (Австралии), который был назван мыс Йорк, он высадился на небольшом острове из группы Поссешен, отделенном от материка проливом, получившим название Индевор, водрузил там на берегу британский флаг и торжественно вступил во владение этой землей, названной Новым Южным Уэльсом. В течение нескольких месяцев один человек присоединил к владениям британского короля Новую Зеландию и Австралию территории, по размерам превышающие всю Европу.
2
По маршруту капитана Кука предстояло проплыть на баркасе восьми мужчинам, женщине и двум детям. Однако невозможно сравнивать хорошо оснащенный "Индевор" с опытными морскими офицерами и всеми техническими средствами того времени и маленький баркас. Люди на "Надежде" зависели от дождевой воды или доступа к источникам и рекам, находящимся на их пути, и при отсутствии дождя им приходилось держаться берега, чтобы иметь возможность взять пресную воду там, где реки впадают в океан, или из родников. Обе фляги вмещали вместе восемь галлонов (около 34 литров), и в те дни, когда солнце нещадно палило тела людей, когда им приходилось грести веслами, трудно было расходовать меньше литра воды в день на человека, хотя Вильям, Мэри и их двое детей довольствовались двумя литрами; соответственно запас воды за сутки убывал примерно на 10 литров. Если не было дождя, им приходилось искать свежую питьевую воду через каждые три с половиной дня.
В первые дни после отплытия из бухты "людей плоского камня" "ботаники" часто поражались сильным ливням. Потоки воды падали так густо, что было невозможно видеть перед собой на расстоянии двух метров. Да, время от времени буквально разверзались хляби небесные, вода быстро набиралась в судне, и ее приходилось интенсивно вычерпывать. Над средней частью баркаса, где раньше находилась примитивная хижина-развалюха, было натянуто полотно и здесь, в каюте, как они называли защищенное пространство под полотном, прикрытое снизу еще куском парусины, располагались Мэри и двое детей. Когда лил дождь, парусину снимали и через дырку в полотне в одну из фляг набирали воду.
В такие ненастные дни облик моря постоянно меняется, и оно удивительно неспокойное. Как правило, ветер дует с юго-востока, что помогает Моржу вести судно вдоль берега, но время от времени происходит движение волн в противоположном направлении. При этом вода перехлестывает через баркас и наполовину наполняет его. Таких "дурных волн" они боятся больше всего. Днем один из мужчин сидит у форштевня и ведет наблюдение, но ночью у них нет никакой возможности узнать, если "дурная волна" поразит форштевень и даже перевернет хлипкое суденышко. Поэтому ночью они нередко предпочитают снимать парус и предоставить судну двигаться по воле ветра, пока не забрезжит рассвет.
Они еще не прошли мимо мыса Шугарлоф, и впереди предстоит долгий путь до Большого Барьерного рифа. С трудом переносятся холодные влажные ночи. Люди промокли до костей; дети плачут и хнычут, потому что ночью им приходится лежать под открытым небом, без парусинового навеса, под которым можно забыть про опасности, про то, что баркас может перевернуться под внезапным сильным ударом волны. Места так мало, что никто не может вытянуться во весь рост. Настроение подавленное, и Сэм быстро превращается в невыносимого сутягу [38].