Где ты, рай
Шрифт:
"Но у нас есть ружье, - говорит Джеймс Кокс.
– Не забывай об этом, Нат. Всякий раз, когда мы стреляли из него, аборигены нас боялись".
Каноэ подходят настолько близко к "Надежде", что можно разглядеть воинов. Оба ребенка, Мэри и теперь также Нат заползают под парусину, так как одного вида аборигенов достаточно, чтобы поползли мурашки по телу европейцев. Воины раскрашены с головы до ног длинными полосами красной глины, а лица вымазаны белой краской. Через носовые хрящи проткнуты кости, волосы на головах сбриты, и только совсем небольшие пучки оставлены на макушках. Они совсем нагие, не считая длинной тряпки над пахом и полоски коры вокруг живота, в которую воткнуты длинные острые бамбуковые ножи. Перед веслами на носах каноэ стоит десяток
Стрелки на носах каноэ уже начали пускать стрелы. Одна из них пущена с такой силой, что вонзается в корпус баркаса совсем недалеко от Моржа. Ее острие изготовлено из кости животного или человека и снабжено крючком.
"Вот теперь время для нашего последнего выстрела из мушкета, - говорит Шкипер.
– Однако на этот раз, Сэм, ты не должен стрелять над их головами. Постарайся попасть в того, кто послал нам маленький костяной привет с крючком!"
Сэм прислоняется, насколько возможно, спиной к мачте и долго целится, прежде чем раздается выстрел. Никто не смог увидеть, поразил ли он цель. Видимо, выстрел не имел никакого результата, так как громкие визги усилились и каноэ подходят все ближе.
"Ставь парус, чтобы мы могли повернуть оверштаг, - ревет Морж.
– Через несколько минут нас подхватит ветер".
Несколько мужчин почти готовы бросить весла. "Нет, черт вас подери, продолжайте грести или они настигнут нас, прежде чем ветер наполнит паруса!"
Воины поняли, что затевают чужаки. Они также водружают паруса на обоих каноэ. Но это два четырехугольных выдолбленных ствола, и чтобы выполнить такое намерение, надо прекратить грести. В то время как около половины воинов занято натягиванием парусов, другие пользуются возможностью, чтобы направить стрелы в "Надежду". Но там парус на месте, весла действуют вовсю, люди укрыты под поручнями. Корпус баркаса усеян стрелами и напоминает ежа, но никто из находящихся на нем не ранен.
Много часов каноэ преследуют маленькое судно, но ветер помогает беглецам, и незадолго перед тем, как земля почти исчезает за горизонтом, каноэ с воинами поворачивают обратно, а беглецы остаются одни среди огромного Арафурского моря.
4
Морж сидит, как часто прежде, у руля. Но теперь он ведет судно на запад через Арафурское море, на юге остается залив Карпентария, а на севере - Торресов пролив с Новой Гвинеей. Они плывут еще во время юго-восточного муссона; сзади дует сильный восточный ветер, который несет их вперед со скоростью около 10 узлов. Ветер быстро набирает мощь, и вот они снова скачут на могучих гребнях волн, чтобы через несколько секунд опуститься в волновые ложбины, окруженные со всех сторон громадами вод. Все же они не снимают парус в первую ночь, как обычно делали, плывя вдоль восточного берега Новой Голландии, они знают, что находятся перед тремя убийцами морем, солнцем и ветром, но, только пользуясь каждым из них, достигнут своей заветной цели. Для этого надо использовать немногие дни, пока еще дует попутный ветер, потому что, когда появится встречный ветер, им придется только грести веслами и они безнадежно пропадут. Их баркас маленькая точка в безбрежном море. Громадные волны подавляют крохотное судно. Однако они вынуждены преодолевать волны, если хотят выжить. Здесь требуется фантастическая бдительность: малейшая невнимательность рулевого и предательское море наполнит судно такой массой воды, что будет невозможно вычерпать ее за борт, прежде чем очередная волна увеличит вес баркаса. Поэтому Шкипер пытается вести судно по гребням волн, уподобляя его скачущему всаднику, и это искусство периодически повторяющегося поддержания равновесия настолько его изматывает, что у него глаза вот-вот на лоб вылезут. Среди ночи сквозь шум волн он кричит Сэму, чтобы тот принял штурвал, и менее чем через минуту после того, как на его место заступает Сэм,
Дети и Мэри плакали и кричали от страха, когда большие волны перекатывались через борт "Надежды". Затем Вил завернул их в парусину, чтобы защитить от соленой морской воды. Но они соскользнули на дно баркаса и там промокли насквозь.
Следующим утром на востоке небо огненно-красное. Морж воспринимает это как знак того, что оттуда поднимается сильный ветер. Днем волны постепенно становятся все выше и круче. В ложбинах между волнами парус обвисает, но, когда тяжело нагруженное судно взбирается на гребни, ветер кричит и воет. Он гонит "Надежду" вперед неуверенными рывками, причем носовая часть судна угрожающе отклоняется от курса.
На третий день пути к западу от мыса Йорк обнаружилось, что всё здоровье, набранное на острове Черепахи, утрачено. Беглецы испытывают резкий упадок сил. Они смотрят друг на друга и озираются вокруг пустыми глазами, их лица отекли, а щеки впали. В таком состоянии некоторые с трудом осознают, что происходит вокруг. Дети лежат не двигаясь, Мэри не хочет распаковывать их из парусины. "Если маленький Эмануэль умрет, на то воля божья", - говорит она. Аллен тоже обнаруживает признаки религиозности впервые за все время путешествия. Он предлагает молиться за спасение души.
Остальные слишком слабы, чтобы ему ответить. Только у Сэма еще есть немного сил. "Что ты имеешь в виду под спасением, старый болтун?" спрашивает он.
"Чтобы показался остров, где мы могли бы высадиться и отдохнуть".
"Остров! Разве ты не слыхал, что сказал Шкипер. Здесь нет ни одного острова на пути к Тимору, и может пройти много дней, пока мы до него доберемся. Если это вообще свершится!"
Однако вечером неожиданно вырастает силуэт острова. Вскоре еще один и далее целый ряд.
"Впереди слева земля, - кричит Аллен.
– Может, надо просить Сэма, чтобы он помог тебе".
Здесь нельзя использовать квадрант, но Шкипер считает, что это, возможно, острова Вессел и что они оказались немного южнее, чем он рассчитывал.
Мэри настаивает на высадке на острове. "Иначе умрут оба ребенка, Эмануэль и Шарлотта", - рыдает она.
"Помнишь, голландец предупреждал против высадки в каком-либо месте к западу от мыса Йорк, - говорит Кокс, - ведь ты видела, что произошло в последний раз, когда мы пытались выйти на берег".
"Во имя господа, человек, ведь ты видишь, что двум невинным детям придется тут умереть".
"Но у нас больше нет возможности использовать мушкет, - продолжает Кокс свои возражения.
– Его теперь вполне можно выбросить за борт". Он смотрит на Моржа, который чуть ли не падает от усталости.
"Я считаю, что надо рискнуть, - наконец говорит Шкипер.
– Вряд ли возможно плыть дальше без отдыха, и, кроме того, надо немного пополнить запас питьевой воды, если ветер утихнет".
Кокс хочет знать, что будет, если муссон изменит направление, так как именно в эти дни обычно происходит перемена ветра, как он слышал от капитана Детмера Смита.
"Итак, мы не справляемся. Нам осталось пройти более 500 морских миль до Тимора, и ты, конечно, понимаешь, что мы вряд ли смогли бы прогрести 500 морских миль против ветра и течения. Нам остается только надеяться, что ветер с юго-востока продержится еще несколько дней".
Он перекладывает руль, поворачивает оверштаг и направляет маленькое судно к островам. Им удается быстро найти бухту на одном из крайних внешних островов, который фактически не более чем скала. Однако здесь, по их мнению, наименьший риск встретить аборигенов. Сэм, самый выносливый из беглецов, бредет по воде с топором (так как теперь от ружья нет никакой пользы) и обследует участок мангровых зарослей; не найдя ничего подозрительного, он подает знак судну плыть к суше. Так как ни у кого нет сил искать воду, все они выбираются на участок сухого песка между илистыми отмелями и тут же погружаются в сон, оставив Сэма дежурить.