Геббельс. Адвокат дьявола
Шрифт:
Одной из первых его «реформ» стало увольнение всех евреев – и режиссеров, и актеров. По сути, выбросив их на улицу, он убрал из искусства многих из тех, кто принес всемирную известность берлинской сцене. Позже он запретил театральную критику, как не преследующую нужных целей и приносящую только вред. «В будущем мы уделим внимание нашим театральным достижениям, имеющим общенациональную ценность, а пока избавим публику от этих пагубных обзоров», – возвестил он.
Геббельс просто терпеть не мог все виды критики. Как только речь заходила о недостатках, он терял последние остатки чувства юмора. Это особенно показательно в его отношении к кабаре. Как известно, кабаре в Германии было в большой степени политизировано, в нем звучали едкие комментарии в адрес правительства и власти как таковой. Естественно, в Третьем рейхе кабаре оказались
В сущности, Геббельс мог бы себе позволить просто посмеяться. Но способность к самоиронии у него отсутствовала напрочь. Время от времени он ссылал Финка и других конферансье в концентрационные лагеря. Подобные репрессивные меры не прибавляли авторам и исполнителям скетчей бодрости, и скоро публике уже не было над чем смеяться. Если требуются иные доказательства того, что Геббельс не обладал чувством юмора, можно привести как пример совершенно фантастический случай: в феврале 1939 года он объявил конкурс на лучшую шутку года.
Результат никогда не был обнародован.
9
С самого начала одним из самых крупных департаментов министерства пропаганды стал департамент по делам кинематографии. Уже на первом этапе туда были привлечены сотни сотрудников, которые взяли под свой надзор абсолютно все, что касалось кино. Геббельс вмешивался в производство уже на этапе сценария. Прежде всего требовалось представить краткое содержание будущего фильма на трех – пяти страницах. Геббельс тут же начинал делать замечания, возражать то против одного, то против другого, и дело долго не сдвигалось с мертвой точки. Иногда он высказывал особые пожелания, которые следовало понимать как обязательные к выполнению требования. К примеру, когда началась война, чуть ли не официально было сказано, что Геббельс не желает больше смотреть серьезные фильмы. За последующие несколько недель министерство пропаганды затопили заявки на съемку кинокомедий. Геббельс пришел в раздражение: кому понадобилось ставить столько комедий в суровое военное время? Нужны серьезные фильмы. Произошло всеобщее оцепенение. Миновало еще несколько недель, прежде чем недоразумение разъяснилось: недовольство Геббельса изначально вызвали не серьезные фильмы, а кинокартины из жизни врачей, которых было немало снято перед самой войной. Дело было в том, что немецкие слова ernste Filme и Arzte Filme звучат практически одинаково. Кто-то недослышал и недопонял, и в головах перепуганных сотрудников Геббельса произошла путаница.
Но в целом дело шло заведенным порядком. Сценарии переписывались по десятку раз, роли распределялись и перераспределялись, поскольку Геббельс оставлял за собой право отвергнуть любого не понравившегося ему актера, отснятый материал монтировался и перемонтировался, а иногда вся работа могла пойти насмарку, если Геббельс был решительно против. Потом устраивали специальный просмотр для самого Геббельса. Как правило, он указывал на сцены, которые надо было переснять или вообще вырезать. Для такого рода работы он всегда находил время.
В ранний период нацистского движения на кинематографический вкус Геббельса не особенно влияла идеология его партии. Например, его любимой картиной был «Броненосец «Потемкин», и ему было совершенно не важно, что фильм был снят в Советской России евреем Эйзенштейном. Его любимым режиссером был Фриц Ланг, не ариец и непримиримый антинацист. Он высоко ценил фильмы немецкого еврея Эрнста Любича. На закрытых просмотрах он часто смотрел картину «Золя» с актером еврейской национальности Полом Муни в главной роли. С годами он утратил интерес к американскому кино и отвергал голливудскую продукцию, так как, на его взгляд, она вредила правильному воспитанию. Но даже во время войны он предпочитал
В первое время Геббельс предпринял попытку снять несколько так называемых нацистско-партийных фильмов, но все они с треском провалились. Сами нацисты поначалу с энтузиазмом восприняли появление таких пропагандистских опусов, как «Эсэсовец Брандт», «Член гитлерюгенда Квекс» и «Ганс Вестмар», но у публики успеха они не имели.
10
Невозможно говорить об отношении Геббельса к кинематографу и не сказать несколько слов о влиянии кино на его личную жизнь. Его увлечение красотками из мира киноактрис не составляло тайны. Он приглашал их к себе раз-другой в неделю на вечера в Шваненвердере, они пили с ним чай в его кабинете в министерстве пропаганды, а потом он просил то одну, то другую оказать ему честь и приехать на свидание в его усадьбу в Ланке. Усадьбу ему подарил город Берлин по случаю десятилетней годовщины со дня его вступления в должность гауляйтера столицы.
Что касается женщин, он был ненасытен. А дамы, удостоенные его благосклонности, с удовольствием принимали приглашение навестить его в Ланке. Женщин всегда тянуло к Геббельсу, теперь же он был более привлекателен, чем когда-либо. Он выглядел холеным, он был полон очарования, он мог быть весьма занимательным, если хотел этого. В присутствии женщин он напускал на себя несколько отрешенный вид, поглядывал на них свысока и саркастически улыбался с сигаретой в уголке рта. Складывалось впечатление, словно он не воспринимает женщин всерьез, словно он берет женщин только потому, что они придают этому слишком большое значение.
Но это впечатление было обманчивым. В действительности его отношение к женщинам не изменилось со времени ранней юности: он оставался застенчивым и полным романтических представлений подростком. Он все еще хранил у себя локоны женщин, которых любил или думал, что любил. Мог ли он любить? И какие его чувства считать любовью, если у него в жизни было так много женщин? Некоторые близкие друзья Геббельса полагали, что он бросался в крайности и излишества из-за глубокого чувства физической неполноценности. Но как бы то ни было, легкие победы не принесли ему счастья.
Он отдавал себе отчет в том, что большинство молоденьких актрис ложатся к нему в постель ради карьеры. В этом он даже подозревал женщин, которые действительно его любили и которым не нужна была его протекция. Но он отчаянно искал женщину, которая полюбит его самого. Снова и снова он объяснял своим любовницам, что может, но не станет оказывать им покровительство. И все равно Берлин полнился слухами, что та или иная актриса получила роль, потому что переспала с Геббельсом. Бывало и так, что сами актрисы выдавали желаемое за действительное. Достаточно было небрежно «обмолвиться» или даже намекнуть, как слух распространялся в мгновение ока, хотя зачастую на самом деле между девушкой и Геббельсом ничего не было. Напуганные продюсеры из желания доставить удовольствие всемогущему министру пропаганды тут же предлагали роли честолюбивой актрисе, и ее карьера была обеспечена. А Геббельс получал еще одно подтверждение тому, что его любят не ради него самого.
По-видимому, он никогда не тешил себя иллюзиями. Не было случая, чтобы он написал хотя бы строчку кому– либо из своих любовниц. Одной из них он объяснил свое поведение в откровенной и резкой форме: «В политике никакие меры предосторожности не бывают лишними. Есть немало людей, чьи карьеры могут внезапно оборваться с крупным скандалом. Но со мной такого никогда не случится».
И все же случилось. Почти.
11
Беспорядочные и многочисленные интрижки министра пропаганды, становившиеся достоянием берлинского общества, привели бы к краху не один брак. Магда Геббельс была не из той породы женщин, которые смотрят на похождения мужа сквозь пальцы, и последствия могли обернуться катастрофой. Первые годы их семейной жизни протекли относительно ровно и мирно. Геббельс вел себя как преданный супруг. Он был внимателен и заботлив и даже в самые напряженные дни политической борьбы находил для нее время.