Ген человечности - 3
Шрифт:
— Нормально — оценил я.
После чего мы снова побежали — уже другим азимутом.
Примерно минут через пятнадцать мы услышали взрыв — а потом, через пару секунд, длинную на весь магазин автоматную очередь. Возможно — у кого-то сдают нервы.
На месте этих, тех кто гоняется за нами — я бы попытался выставить посты по всей длине внешнего периметра. Но это сделано не было, возможно из-за того, что не хватало людей, возможно еще из-за чего. А нам надо было решать — прорываться через периметр прямо сейчас или уходить по темноте. Решение непростое, если учесть, что к тому вертолету, который высаживал десантную группу,
Я на секунду остановился, чтобы сориентироваться.
— Сюда! Сорвем след!
Здесь, в этом лесу, где мы тренировались как у нас, так и у десантников были маленькие хитрости, позволяющие как напасть на след, так и сорвать его. Были и норы, чтобы отсидеться — но я не имел права думать, что среди преследователей нет никого, кому не известны все эти укрытия — не может быть, чтобы среди них не было ни одного местного. Здесь было немало речушек и можно было бы пройти ими — но это остановит преследователей ненадолго, над руслом реки нас наверняка засечет вертолет, да и сушить обувь после этого приключения нам будет негде. Но кое-то все же можно было сделать…
С разгона — не потерял сноровки — я подпрыгнул и уцепился за ветку, раскачиваясь как Тарзан. Потом подтянулся, взобравшись на нее.
— Давайте за мной!
Канатная дорога была здесь, зеленая веревка, почти незаметная в кроне деревьев — она была тщательно и надежно зацеплена и замаскирована нами и не использовалась как учебное приспособление. Вот тут можно было предполагать, что никто из десантников восемьдесят второй не знал об этой маленькой уловке. Я подергал — веревка была натянута плотно. Старый добрый флотский канат, веревка с сечением шесть десятых дюйма, со стальной сердцевиной. Должна выдержать нас, даже двоих — но не будем рисковать.
— Я первый, сэр. Просто не отпускайте ее. Сможете? Тут шесть или семь станций.
— Вертолет?
— Думаю, если замереть — он нас не увидит.
И тут до моего слуха донеслось самое страшное, что только могло быть. Это был натужный вой четырех турбовинтовых двигателей, разгоняющих тяжелую машину по полосе. Это был тактический транспортник С130 — или его вооруженный собрат.
АС-13 °Cпектр.
Бежать от этого самолета смысла нет, прятаться — тоже. Он сделан специально для охоты на повстанцев, боевиков иррегулярных военных формирований или на втором этапе войны, когда полностью подавлена система ПВО противника. На нем есть целый комплекс датчиков, способных засечь человека на фоне местности, даже если он прячется под маскировочной сетью, или например как мы — под кронами деревьев. А если эта машина тебя засекла — то шансы выжить равны нулю целым, и скольким то там десятым. Хреновые, в общем шансы.
Оставалось только одно. Не сговариваясь, мы спрыгнули с дерева, на котором начиналась «канатная дорога», не особо торопясь, двинулись вдоль нее, изображая патруль. Если нам повезет — у группы преследования не будет маяков, позволяющих самолету огневой поддержки сходу отличить своих от чужих, и огонь по нам он не откроет, примет за патруль. А может быть и откроет — все может быть…
Только пройдя чуть ли не полмили, мы окончательно убедились, что самолет улетел. Зато теперь, из-за допущенной нами ошибки — нам следовало поднажать, группа преследования, а возможно и не одна, были уже совсем близко…
Прямо у забора были одержимые. Забор был цел, и как мы успели убедиться — не под током. Здесь не было ничего такого, как скажем, на советской границе —
Проблема была в том, что этот забор надо было пересечь. Причем желательно — не повредив, повреждение сразу укажет, куда мы ушли. А одержимые тихо нам уйти не дадут.
И еще эти проклятые вертолеты… Похоже они не уходят на дозаправку, чуть садится один — сразу взлетает другой. Хотя чего им — они над своей базой…
— Завали одного — подумав, сказал я — второго не трогай.
Майор повернулся ко мне, ожидая объяснений.
— Одержимые очень любят жрать. Если одержимый жрет — он не видит ничего вокруг, я это видел в городах много раз. Надо дать одному из них пищу, тогда он отвлечется и не бросится на нас. За это время — мы успеем уйти.
А те, кто потом найдут объеденный скелет при патрулировании, сделают вывод, что один одержимый просто разорвал другого одержимого и все.
Майор не стал тратить патрон, патронов к снайперской винтовке было немного и они сейчас на вес золота. Выстрелил я, из бесшумного пистолета. Уложил того, что мне показался военным, в остатках военной формы. Потому что мы — тоже служили, и не дело живому существу ходить в таком виде по земле. Все же человек. Надо было бы пристрелить и второго — но тут я уже ничего не мог сделать, второй должен был остаться в живых. Какая же мерзкая жизнь пошла, до сих пор тошнит — при таких ситуациях.
Первая же пуля попала в цель — одержимый странно, по-собачьи взвизгнул и остался лежать. Второй поднялся, недоуменно посмотрел в сторону, откуда раздался звук, потом потрусил туда, не поднимаясь на ноги — на четвереньках. Когда-то это была женщина, может быть у нее были дети — а теперь это просто жаждущая насытиться тварь. Возможно, группа, которая пойдет по нашим следам, окажет услугу и ей — упокоит навсегда…
Что я заметил — так это вялость и истощение и того и другого одержимого. Все таки человечество слишком зависимо от пищи, получаемой не из природы — а искусственным путем. Нас слишком много, чтобы природа сама, без человеческой помощи могла нас прокормить. И сейчас, по сути, происходит регуляция численности человеческой популяции в самом жутком варианте. В городах пищи все таки побольше, да и друг друга можно сожрать, случись что — а вот в сельской местности, да еще при наличии господствующего хищника — нормального, вооруженного и умеющего пользоваться оружием человека — симптомы вымирания лишней популяции «человека одержимого» уже наблюдаются. В зиму вымрут последние — те, кто не успел откочевать на юг, выжить они здесь не смогут. Мелькнула даже мысль, что эти двое пришли сюда, чтобы умереть от пули и не мучаться больше. Пришли зная, что здесь есть практика объезда периметра и объездчики окажут им такую услугу.
А объезд периметра конечно же тут есть. Причем, если здесь кого то убивают — то утилизируют, не оставляют у забора, чтобы не приманивать одержимых халявной пищей. Вон, колея по ширине примерно соответствующая Хаммеру, а вон, кажется место, где кого-то отправили на тот свет, следы остались.
Одержимые вымрут. Мы — останемся. Жалкие людишки, оставшиеся в живых после великой катастрофы и даже сейчас не желающие объединиться…
Почти над самыми головами, ревя турбиной, прошел вертолет. Одержимого они не могли не видеть — но даже не дали очередь по нему…