Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа
Шрифт:
Неудивительно, что и Виктор Семенович четко усвоил для себя всю эту методологию. И его кухня работала на всю катушку. При этом нельзя забывать о том, что он мог презирать зажравшихся генералов.
В подтверждение своих слов хочу привести отрывок из книги доктора исторических наук, профессора, полковника в отставке Д.Ф. Свердлова, который не нуждается в комментариях:
«Были среди военачальников и такие, которые по чистому недоразумению попали в число “сильных мира сего”. Они были людьми давно застывшими на своем “первобытном” уровне развития. Они ничего не читали, ничем не интересовались и, что самое страшное, ничего не понимали
Одни из них брали “горлом”, другие — старыми заслугами, третьи — “внешней солидностью”, четвертые — тем, что умели пресмыкаться, пятые — непонятно чем. Вот такой пример.
В апреле 1939-го около двадцати командиров, воевавших в Испании, “доставили” в Москву. Они дол^ы были принять присягу лично у заместителя Народного Комиссара Обороны СССР. Утром их построили в огромном кабинете, где все было огромно — и стол, и окно, и бронзовый прибор на письменном столе, предназначенный для выполнения канцелярских обрядов, и два бронзовых канделябра, стоявших по бокам письменного прибора, в которых когда-то, в средние века вкладывались свечи. Конечно, письменный стол был накрыт зеленым сукном.
Правее огромного письменного стола стоял одинокий маленький столик, покрытый красным простым материалом, а на нем стопка листов с текстом присяги. Маленький столик в стиле рококо сиротливо терялся среди окружавших его предметов в этом, почему-то мрачном, кабинете. Все командиры были подавлены величием момента, размерами окружаюших предметов и чувствовали себя одиноко и сиротливо, как маленький столик.
Наконец-то в глубине кабинета открьтась дверь, и в него ввалился маршал Кулик — солидной величины человек. Его лицо бьто буро-красным и довольно внушительным по своему размеру. Все хором “рявкнули”: “Здравствуйте!” Маршал слева направо прошел строй, его взор ничего не отражал, а его взгляд был направлен “в ничто”. Затем Кулик зашел за свой стол, отчего последний стал ниже и меньше, лишь бронза канделябров продолжала горделиво поблескивать. Кулик загородил спиной большое окно, которое и без того давало мало света, кабинет тоже стал значительно меньше.
Хотя тогда у маршалов была довольно скромная экипировка, без золота погон и блеска подавляющих регалий, но Кулик, распространяя легкий запах алкоголя, блистал, и все пожирали его глазами. Перед тем, как приступить к процедуре приема присяги, маршал, по давно заведенной у нас традиции, “закатил” речь. Однако она была не той, которую обычно говорят большие начальники. Не той, где в первой части широко освешается международная обстановка и катастрофически безвыходное положение в капиталистическом мире, а во второй — наши головокружительные успехи и, наконец, в третьей части обыкновенно указываются некоторые наши недостатки (часто смазываюшие вторую часть) и стоящие перед нами задачи. Стоявшие командиры впервые услышали речь экспромтом, без шаблона и без предварительной подготовки теми, кто их пишет, для тех, кто их произносит. Речь состояла из каких-то совершенно не связанных между собой и бессмысленных в отдельности фраз. Это бьта чистейшей воды ахинея, бред полупьяного. Самое страшное было то, что перед командирами стоял не только маршал, но, что самое ужасное, — первый заместитель Народного комиссара Обороны СССР».
5
Известно, что Сталин не решился физически расправиться с маршалом Жуковым, однако кольцо активной дискредитации вокруг Георгия Константиновича продолжало сужаться.
6 декабря 1947 г. арестовали его бывшего адъютанта подполковника Семочкина А.С., 31 декабря 1947 г. арестовали бывшего генерал-адъютанта, а затем генерала для особых поручений — генерал-лейтенанта Минюка Л.Ф., 24 января 1948 г. арестовали бывшего члена Военного совета 1-го Белорусского фронта, затем Группы Советских оккупационных войск в Германии генерал-лейтенанта Телегина К.Ф., а 18 сентября 1948 г. — заместителя командира 36-го стрелкового корпуса Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Крюкова В.В.
Следственные органы настойчиво добивались от арестованных любых показаний, дискредитирующих маршала Жукова. Но были и другие действия с этой же целью.
В начале 1948 года, после выбитых показаний у арестованного адъютанта, появилась легенда о «чемодане с драго-который якобы хранит и тщательно прячет Г.К. Жуков. В соответствии с указанием Сталина 5 января на квартире маршала был произведен негласный обыск, о результатах которого уже 1 О января Виктор Семенович доложил вождю: «Задача заключалась в том, чтобы разыскать и изъять на квартире Жукова чемодан и шкатулку с золотом, бриллиантами и другими ценностями. В процессе обыска чемодан обнаружен не был, а шкатулка находилась в сейфе, стоящем в спальной комнате.
В шкатулке оказалось: часов — 24 шт., в том числе: золотых 17 и с драгоценными камнями — 3; золотых кулонов и колец — 15 шт., из них 8 с драгоценными камнями; золотой брелок с большим количеством драгоценных камней; другие золотые изделия (портсигар, цепочки и браслеты, серьги с драгоценными камнями и пр.).
В связи с тем, что чемодана в квартире не оказалось, было решено все ценности, находящиеся в сейфе, сфотографировать, уложить обратно так, как было раньше, и произведенному обыску на квартире не придавать гласности.
По заключению работников, проводивших обыск, квартира Жукова производит впечатление, что оттуда изъято все то, что может его скомпрометировать. Нет не только чемодана с ценностями, но отсутствуют даже какие бы то ни было письма, записи и т.д. По-видимому, квартира приведена в такой порядок, чтобы ничего лишнего в ней не было».
В ночь с 8 на 9 января негласный обыск был произведен и на даче Жукова в поселке Рублево. Об этом также доложил министр госбезопасности: «В результате обыска обнаружено, что две комнаты дачи превращены в склад, где хранится огромное количество различного рода товаров и ценностей.
Например: шерстяных тканей, шелка, парчи, панбархата и других материалов — всего свыше 4000 метров; мехов — собольих, обезьяньих, лисьих, котиковых, каракулевых — всего 323 шкуры; шевро высшего качества — 35 кож; дорогостоящих ковров и гобеленов больших размеров, вывезенных из Потсдамского и др. дворцов и домов Германии, — всего 44 штуки, часть которых разложена и развешена по комнатам, а остальные лежат на складе.
Особенно обращает на себя внимание больших размеров ковер, разложенный в одной из комнат дачи.
Ценных картин классической живописи больших размеров в художественных рамках — всего 55 штук, развешенных по комнатам дачи и частично хранящихся на складе; дорогостоящих сервизов столовой и чайной посуды (фарфор с художественной отделкой, хрусталь) — 7 больших ящиков; серебряных гарнитуров столовых и чайных приборов — 2 ящика; аккордеонов с богатой художественной отделкой — 8 штук; уникальных охотничьих ружей фирмы «Голанд-Голанд» и других — всего 20 штук.