Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа
Шрифт:
Тогда я заявил, что ему придется рассказать, как он залечил Щербакова. Тут он стал обстоятельно доказывать, что Щербаков был очень больным, обреченным человеком.
В процессе допроса я понял, что ничего совершенно ничего, связанного с террором, здесь нет.
А дальше мне докладывали, что чего-то нового, заслужи-ваюшего внимания, Этингер не дает».
Поэтому министр госбезопасности приказал следователю прекратить расследование, но Рюмин вместо этого продолжал допрашивать профессора, заставляя часами стоять на ногах без сна.
Второго марта после очередного допроса Этингер вернулся в камеру и в 5.15
При этом медики предупреждали следственную часть о слабом физическом состоянии Этингера, который мог умереть из-за дальнейших допросов.
А ведь полковник Лихачев указывал Рюмину на окончание протокола допроса профессора. Не выполнил Рюмин и приказа Абакумова составить обшие протоколы офиииаль-ных допросов Этингера.
Теперь, когда он умер, на заседании партбюро Рюмина отчитывали и объявили ему выговор.
Кроме этого, если верить авторам книги «Последнее дело Сталина». Д. Бренту и В. Наумову, то по Рюмину проводилось внутреннее расследование. И кто знает, к каким результатам оно могло привести.
Однако Рюмин оказался хитрее, чем кто-либо мог предположить об этом. До смерти Этингера он «успел выжать из своего подследственного и “признание” в том, что тот заве-
–
домо неправильно “вредительским” лечением способствовал в 1945 г. смерти секретаря ЦК Щербакова». В этом он оказался последовательным. Г.В. Костырченко по этому поводу сообщает: «Эта версия выглядела настолько вздорной и надуманной, что Абакумов с самого начала решительно отверг ее, предчувствуя, какие непредсказуемые последствия она способна вызвать, если о ней было доложено болезненно подозрительному Сталину. Будучи человеком малообразованным, и от природы прямолинейным, шеф госбезопасности опасался подобного авантюризма, предпочитая иметь дело с предельно упрощенными, хотя и грубо сколоченными сценариями. Зная, что Сталин определил буржуазный национализм как злейшего врага Советского государства, Абакумов считал, что в качестве руководителя “вооруженного отряда партии” он должен прежде всего безжалостно бороться с действительными и мнимыми приверженцами этой идеологии, будь то, к примеру, вооруженные отряды украинских националистов или еврейская интеллектуальная элита — хранительница культуры и традиций своего народа.
Но из-за своей психологической примитивности он не уловил того нюанса, что Сталин, да и частично аппарат ЦК, давно уже зараженные антисемитизмом, объявили тайную войну не только носителям национальной идеи, но и связанной с ними узами общего происхождения ассимилированной части еврейства». Следовательно, гораздо дальновиднее своего министра оказался его подчиненный — подполковник.
По «делу ЕАК» от следователей МГБ требовалось доказать шпионаж и диверсии ее активистов. Политбюро готовилось к очередной пропаганде. Однако время шло, и дело не удавалось завершить. Оно буквально разваливалось. Тогда неугомонный Рюмин пытается расширить дело с помощью арестов все новых людей, косвенно участвующих в работе ЕАК. И, надо сказать, ему удается затягивать следствие.
* * *
Михаилу Дмитриевичу Рюмину в 1951 г. было тридцать восемь лет. В 1930 г. он закончил восемь классов и около года проработал в колхозе на Кубани. Потом его взяли бухгалте-ром-счетоводом в кооператив «Ударник», откуда направили на краткосрочные бухгалтерские курсы. С 1931 по 1937 г. Рюмин трудился на Урале. В пиковый год репрессий его обвини-
ГЕНЕРАЛ АБАКУМОВ
ли в незаконном присвоении административных средств, но лишь освободили от обязанностей. Тогда он переезжает в Москву, где по знакомству устраивается в планово-финансовый отдел дирекции по строительству канала Москва - Волга. К началу войны Рюмин становится начальником отдела. С 1941 г. он служит в особом отделе Архангельского военного округа. Там Рюмин отличился - «зверски избив ремнем с металлической пряжкой фотокорреспондента газеты “Патриот Родины” Ермолина, заставил последнего дать ложные показания в том, что он был английским шпионом». В 1944 г. этого подонка прикомандировывают, а чуть позже зачисляют в штат Главного управления контрразведки СМЕРШ — старшим следователем. Из СМЕРШа Рюмина переводят в МГБ, но выше старшего следователя он не поднимается. Свою злобу он вымещает на арестованных, которым с удовольствием давит каблуками пальцы ног.
Надменный, низкого роста, жестокий, грубый, глупый, лысоватый подполковник с животом не нравился многим коллегам. Больше всего их раздражала его вычурная надменность.
В анкетах он с важным видом и, не моргнув глазом, записывал себе незаконченное высшее образование, а потом не мог объяснить, какие экзамены сдавал в вузе. Однако карьера не складывалась.
В 1950 г. по дороге с Лубянки в Лефортово в служебном автобусе он забыл следственное дело. Ему объявили выговор. И пошло одно за другим, началось внутреннее расследование.
В конце мая Управление кадров МГБ заинтересовалось близкими родственниками Рюмина: он скрыл, что его отец был кулаком, что его родные брат и сестра обвинялись в воровстве, а тесть служил у Колчака. Таким образом, ему явно грозило увольнение из органов. Михаил Дмитриевич несколько позже вспомнит: «Я все тщательно обдумал и взвесил. Дело в том, что к лету 1951 г. я очутился в довольно неприятном, шатком
Так что же делает «шибздик», как называл его Сталин?
Он обращается в приемную ЦК к помошнику товариша Маленкова. Как писал П.А. Судоплатов, «результат этой встречи стал роковым для судьбы советской еврейской интеллигенции».
Подполковник Рюмин одиннадцать раз переписывал свое письмо-донос, находясь в приемной около шести часов. Об этом свидетельствует Судоплатов, который добавляет: «(Суханов) сам вел переговоры по поводу содержания письма Сталину с Маленковым».
Когда вождь прочитал заявление Рюмина, он сказал:
– Вот, простой человек, а насколько глубоко понимает задачи органов госбезопасности. А министр не в состоянии разобраться.
5
Закрытое письмо ЦК ВКП(б)
«О неблагополучном положенни
в Министерстве Государственной Безопасности СССР»
13 июля 1951 г.
Сов. секретно
Центральным Комитетам компартий союзных республик, крайкомам, обкомам партии, министерствам государственной безопасности союзных и автономных республик, краевым и областным управлениям МГБ Центральный Комитет ВКП(б) считает необходимым довести до сведения ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов партии, министерств государственной безопасности союзных и автономных республик, краевых и областных управлений МГБ нижеследующее постановление ЦК ВКП(б) от 11 июля 1951 года.