Генерал — адмирал Небогатов

Осадчий Алексей

Нет, Дмитрий Евгеньевич, коль уж так хорошо зашли в дебюте на одну из ключевых точек, тогда уж прибережём «лейтенантов» для более важного, смертельно опасного дела. Приказ капитану второго ранга Ефимову прорываться вслед за «Очаковым» к Константинополю, в случае повреждений и невозможности дать ход выбрасываться на берег и вместе с морской пехотой атаковать ближайшие батареи, мешать туркам вести огонь по броненосной колонне.

Неплюев кивком подозвал прапорщика из выслужившихся сигнальных унтеров и что — то ему быстро и азартно втолковывал, размахивая руками.

Ефимов принял, ваше высокопревосходительство, исполняет!

Храни их Господь, Небогатов рывком, как в молодые мичманские годы не встал, не вскочил, взлетел из кресла (тоже

поди в музей Семёнов забрать захочет, историческое же, но надо для начала победить и в живых остаться, тьфу — тьфу — тьфу) семафор на «Георгий Победоносец»: ход 12 узлов, идём на прорыв, огонь открывать по собственному усмотрению, сведения о выявленных неприятельских батареях тотчас передавать мателоту и далее по цепочке, дублировать по радио на «Потёмкин»!

На флагмане на приём работали семь радиопередатчиков. А четвёрка миноносцев, «Жуткий», «Жаркий», «Живучий» и «Лейтенант Пущин» ведомых молодыми лейтенантами (опытных кавторангов комфлота решил приберечь) рванула в пролив. Адмирал сознательно приносил в жертву «Очаков» и миноносцы с примерно батальоном десанта, дабы вскрыть все огневые точки и облегчить работу «маэстро» Нозикову, идущему старшим артиллеристом на «Трёх Святителях», вторым в броненосной колонне.

Герой минувшей войны, лично его величеством произведённый в капитаны первого ранга в январе 1908 года, в обход всех правил, уже как полгода школил расчёты на «Трёх Святителях», ориентируя подопечных на быструю и точную стрельбу на малых дистанциях.

А на «Георгия Победоносца» Небогатов поставил молодого кавторанга Марфина, бузотёра и дуэлянта. Никто понять не мог с чего вдруг «Старик» благоволит к сорвиголове и отчаюге Марфину. А Николай Иванович лишь предложил тридцатитрёхлетнему офицеру выбор между разжалованием и командованием «броненосцем — прорывателем». На «Георгии» сняли двенадцатидюймовки, доведя число шестидюймовых орудий до дюжины, укрыли плитами палубу, заранее растащили по трюмам распорки и пластыри. Первым пойдёт броненосец, приносимый комфлота в жертву. Принимая самые страшные удары «Георгий Победоносец» должен показать виртуозам Нозикова куда палить. Марфин, надо отдать ему должное, смертником себя не считал и всех штрафованных забрал к себе для заделки ожидаемых пробоин. Именно Марфин и настоял, чтобы разгрузив башни от снарядов, сами двенадцатидюймовки оставили. Ведь вражеские артиллеристы куда будут целить в первую очередь? Да по самым большим пушкам. И пускай, меньше на скорострелки — шестидюймовки внимания обратят. А что пустым башням будет?

Адмирал подумал — подумал, да и согласился с предложением «первопроходца». В таком большом деле пытаться «на спичках сэкономить» глупо, пускай даже эти спички такие внушительные стальные стволы. Прав, прав чертяка Марфин, по башням поведут огонь турецкие артиллеристы. Останется в живых бравый капитан второго ранга, погоны каперанга получит. А «Георгий» командиру «Георгия» и так полагается, без обсуждений и споров

«Три Святителя» это второй нумер, эдакая «коса смерти», если «Георгий Победоносец» назначен принимать удары, то Нозиков, изрядно отметившийся в минувшую войну и по крейсерам и миноносцам Соединённого флота, должен уничтожать защитников Босфора Турецкого, всех кто отметиться стрельбой по «Георгию»

За «Тремя Святителями» шёл «Евстафий», за ним «Иоанн Златоуст». Грозные броненосцы так и не получили малокалиберную артиллерию и могли бить по врагу только двумя калибрами, но зато какими: в шесть и двенадцать дюймов. Николай Иванович старался сберечь самые современные корабли Черноморской эскадры, им ещё служить да служить, не то что старичку «Георгию Победоносцу». Адмирал поймал себя на мысли, что после Босфорской операции списывать побитые броненосцы будет гораздо легче чем ранее. Молодёжь уже возмечтала о службе на отечественных дредноутах, не на древних же «Синопе» или «Чесме» подвиги свершать. Хотя четвёрка устаревших броненосцев, с гаубицами вместо пушек, кабы не полезнее в Мраморном

море чем «юные» «Евстафий» и «Иоанн Златоуст».

Флагманский «Потёмкин» в броненосной колонне шёл пятым. Никто не упрекнёт адмирала, победившего Того и Камимуру в трусости. А тут ещё высокая политика требует от Николая Ивановича оставаться в живых до завершения «Босфорской побудки». Сложно, но возможно прорваться через Босфор, учитывая ту анархию, что царит в Османской империи, выйти к беззащитному от бомбардировок из акватории Мраморного моря Константинополю. Стократ сложнее удержаться там, закрыть Дарданеллы, погнать прочь англичан или даже австрияк, матерно отлаять боязливых российских дипломатов. Национальный герой Небогатов на такое способен, да против него и не дерзнёт никто выступить, всем памятны фото разбитой морды депутата Родичева, заполучившего прямо в зале заседаний от бывшего матроса Тихоокеанского флота, ставшего волею судеб парламентарием

А погибни победитель Соединённого флота от шального снаряда и кто из молодых контр — адмиралов удержит ситуацию? То — то же. Потому и шёл флагман лишь пятым. Замыкал колонну «Ростислав», но в пролив соваться ему было покамест не велено, задача иная охрана и сопровождение четырёх «гаубичных броненосцев»: «Чесмы», «Синопа», «Двенадцати Апостолов» и «Императрицы Екатерины второй».

Что там, командующий остро глянул на мичмана, влетевшего на мостик. Кстати, пора и в рубку прятаться, пора.

Телефонограмма от контр — адмирала Семёнова, звонко отрапортовал офицер.

— Ну — ка, так, Владимир Иванович отмечает редкую и беспорядочную стрельбу, похоже, османы нас не ждали.

Успеют ещё нашпиговать «Георгия» со «Святителями», хмуро буркнул Неплюев, большой приятель Марфина, дважды секундировавший лихого дуэлянта и сам за то дважды отсидевший на гауптвахте.

А хоть и нашпигуют, Небогатов коротко и зло рассмеялся, работа наша такая, за Отечество головы класть. Поймали, поймали мы турок со спущенными штанами! Вот, пожалуйста, с «Очакова» радировали, антенну им сбили, оказывается, прорвались, аки отважные аргонавты проскочили меж Сциллой и Харибдой, ведь эти 15 миль, важнее и сложнее 15000 мильного перехода. Теперь Саблин как лис в курятнике, должен сигнальные ракеты выпускать, гудок врубить, нагонять панику в тылу неприятельском.

Крейсеру, да ещё на скорости, куда как проще, буркнул в ответ Неплюев, тяжёлые орудия не успевают за быстроходом, а от среднего калибра попадания пережить можно, даже несколько десятков. Но «Очаков» предупредил, всполошил неприятеля и теперь нас ждут. Не завидую тем, кто на «Георгии»

Ждали — ждали и дождались, командующий предпочёл не заметить дерзости офицера, нервы перед боем у всех звенят, разведка не зря хлеб ест, за два года работ по усилению обороны Босфора лентяи турки сделали сущий мизер. Большинство батарей земляного типа, орудия зачастую под открытым небом выставлены. Казематов из бетона, цемента нет! Все орудия выявлены русской разведкой, нанесены на карты. Уверен, «маэстро» Нозиков со своими «музыкантами» знатную гастроль сейчас дадут, перепашут фугасами вражеские позиции. Вы же не будете отрицать, господин капитан второго ранга, как знающий офицер, что флот турецкий сущее дерьмо, его один «Очаков» на ноль помножить в состоянии. А ведь во всём мире флоты всегда элита, сливки вооружённых сил! Не думаю, что выучка артиллеристов на берегу выше, чем у корабельных распустёх. Да ещё непонятно офицерам османским, кому служить султану или младотурецкой шатии. Я боюсь вовсе не их вояк, а нашенских, питерских капитулянтов. Потому и сберегаю свою престарелую тушку, не лезу в напарники к вашему дружку Марфину. Моё геройство будет заключаться в отражении атак министров и великих князей, нос сующих в дела флота, ой как много найдётся охотников возглавить «Экспедицию». И тут старик Небогатов, герой лубков и любимец прессы как раз и нужен, дабы отвадить сволочей, чтоб не влезли, не испортили замысел. Так — то, Дмитрий Евгеньевич, и, пора в рубку перебираться.