Генерал Скала и сиротка
Шрифт:
Я посмотрела на церемониймейстера, но тот наблюдал молча, не пытаясь вмешаться. Похоже, здесь поощряют внутренние пикировки и выяснения отношений между наследниками.
На моих коленях вдруг дрогнул дневник. Пришлось схватить салфетку и, делая вид, что накрываю колени, угрожающе сжать переплет.
— Да молчу я! Чего впустую тискаешь? — вдруг прошипел в моей голове едва слышный женский голос. — А была б моя воля, поймала бы и на кол его, козла! Цепляться к нам посмел!
Меня выручило только то, что я сейчас контролировала
В это время Зейграш-Каорский ровно отвечал княжичу.
— Джунгарские женщины соблюдают традиции, закрываются, чтобы не провоцировать чужих мужчин на пустые желания. А почему надевают вуаль северянки…кхм… возможно — родственные связи или другие причины, о которых лучше при случае спросить у них самих, — он мягко поклонился шокировано молчащим Мириам с Анифой. — Но наблюдая рядом пример неоспоримой семейной красоты, — он бросил на меня быстрый, неожиданно жадный взгляд и тут же прикрыл глаза длинными пушистыми ресницами, с усилием их отводя, — мы можем исключить некоторые ваши предположения как ошибочные.
В ушах снова зашумело.
— Присмотрись к темненькому, — мечтательно прошипела дамочка из дневника, которую, похоже, слышала только я. — Он будет прекрасно смотреться на белом шелковом белье.
— Вы правы, лэр, надо общаться, узнавать поближе, — громко сказал Филип Габардил, глядя мне в глаза. — Кстати, что это вы читаете, лэра Хельвин? Мне показалось, вы принесли с собой книгу.
Я в это время пыталась незаметно засунуть дневник под ногу и застыла, словно пес, застигнутый за закапыванием сладкой косточки под ковер.
— Да, — подхватил его братец, — поделитесь с нами, что вы читаете. Мы настаиваем, не томите, удовлетворите наш интерес.
Теперь на меня смотрели почти все, даже румяный Нефа. Он отстранился от своей тарелки и с любопытством хлопал круглыми небольшими глазками. Мало того, появившийся за моей спиной слуга, вместо наполнения тарелки, тоже ждал что я отвечу. Видимо, заметил мои усилия по подавлению книги.
— Не вижу причин, княжич, почему я должна потакать вашему неприличному любопытству, — сказала я, взглядом указав слуге на блюдо с творогом. А сама пытаясь прижать посильнее ногой дневник.
— То есть вы мне отказываете в такой малости? — повысил голос Филип.
— Как и вы мне — в возможности спокойно позавтракать, — ответила я так сладко, едва у самой не склеило челюсть. Отец говорил, что моя привычка отказывать нежным, ласковым голосом — самая гадкая черта на свете.
Озра хмыкнул. А старший княжич порозовел скулами и снова не выдержал.
— Как вы, юная лэра, собираетесь найти жениха, если ведете себя столь холодно с потенциальными кавалерами?
Я возмущенно зыркнула на церемониймейстера. И опять — лишь изучающее любопытство в ответ. Пришлось отбиваться самой.
— Я не ищу жениха.
— О! Значит УЖЕ состоите в романтических отношениях?
Видит Ракхот, я держалась до последнего, но и мое идеальное
— Да, — мелодично пропела я. — В давних, прочных и проверенных любовных отношениях. — Даца ахнула. У кого-то звонко упал на пол прибор. — Я очень люблю жизнь.
Первым засмеялся Озра, потом облегченно и тоненько — баронесса. Засверкали улыбки.
— Лэра умеет вовремя завершить разговор, — отметил граф Беранже и впервые благожелательно махнул мне унизанной перстнями рукой.
ГЛАВА 20. Какой стыд и срам тут творится! Если спишь с кем-то, плати сама!
Дальше завтрак пошел своим чередом. Виконт Нефа дегустировал блюдо за блюдом. Южанин наблюдал за моими почти неподвижными сестрами. Обычно они ели в женской половине, а тут вуаль от носа до подбородка позволяла им лишь скромно похрустывать хлебцами, даже сок выпить не получалось.
Братья Габардилы подчеркнуто не обращали на нас внимание. Зато Озра широко мне улыбался, что, кажется, не скрылось от церемониймейстера.
После ухода графа, сопровождаемого чинным раскланиванием, мы ушли первыми. И — голодными. Даже я практически ничего не съела из-за нервотрепки с дневником и солидарности с сестрами. Не жевать же, стуча ложкой, пока они рядом грустные восседают.
К моему удивлению, прямо за нами выпорхнула Даца. И не одна. Вместе с еще одной девушкой, которую я не смогла рассмотреть во время застолья, они окликнули нас у лестницы.
— Это моя подруга Люсиль Нефа, — представила Даца румяную простоватую крепышку, несколько чуждо смотревшуюся среди изящно-золотого декора. Не помогали даже колечки золотисто-русых локонов у висков, ненатурально идеальных.
— Я так рада, — новая знакомая заулыбалась, демонстрируя беленькие неровные зубки. — Сразу три девушки, просто чудесно. Здесь бывает редкостно скучно без хорошей компании, приходится уходить в Алмазный Дворец, там хоть игры проводят и вообще веселее.
Нефа. Старший Род. Ее брата мы видели с другой стороны стола, но и без фамилии легко было заметить редкостное сходство. Только виконт отличался некоторой нарочитой важностью, а Люсия болтала, не чинясь.
— Я тоже признанный бастард, — зашептала она, ухватив меня под локоток. И показала пустое запястье, без королевского браслета. — Нам, простым девочкам, лучше держаться вместе. И помогать друг другу, если придется. Хочешь, я расскажу тебе о интересных мужчинах, которых следует взять на заметку?
— Да! — ожил в моей голове артефакт. — Мы в нетерпении! Поделись с нами, милая, кто тут самые сладкие пусики.
Я знала, что мои предки, много воевавшие с соседями и нашей недружелюбной природой, были когда-то простоватыми варварами. На картинах в замке один из пращуров бросал кости собакам прямо на сено, покрывающее пол большого зала. Но пределом моих представлений о грубой речи пращуров были бы фразы наподобие: «Тащи пивка, шут» или «Заткнись или я проткну мечом твое брюхо».