Генеральские игры
Шрифт:
Темно-синий палас устилал пол длинного коридора. Двери кабинетов, отделанные шпоном красного дерева, сверкали золочеными ручками. Их набалдашники изображали голову тигра, оскалившего пасть.
В приемной президента дородная секретарша со всеми положенными для женщины рельефами, владевшая персональным компьютером, сидела за однотумбовым столом — орех в сочетании с участками черного полированного дерева. Слева стол оканчивался специальной приставкой. На ней стоял ПК «Пентиум», за ним примостился портативный ксерокс, а на полу рядом размещался измельчителъ деловых бумаг.
Кабинет президента поразил Гуляева
Облик людей всегда обманчив. На тигра достаточно взглянуть и увидеть оскал его мощной пасти, чтобы понять, какую опасность может таить общение с таким зверем. Челюсти акулы вселяют в души людей священный ужас, хотя специалисты свидетельствуют, что эти существа не так опасны, как их рисует молва.
Но вот перед Гуляевым сидел человек. Элегантно одетый — костюм зарубежного пошива, серый, отливающий блеском благородного металла. Галстук широкий, модный. Дорогая заколка в виде золотого цветочка с глазком рубина в середке. Чисто выбритое лицо, доброжелательная улыбка, спокойный, уверенный взгляд. Ничто в его облике даже не намекало, что это на самом деле финансовый хищник, куда более безжалостный, нежели тигр или акула.
То предварительное, что Гуляев уже выяснил о Корнелии Бергмане, заставляло относиться к нему, словно к кактусу, которым можно любоваться в момент цветения, но ни в какое время лучше не трогать руками.
Гуляев коротко изложил просьбу познакомить его со счетами Давида Бергмана и подал банкиру запрос прокуратуры.
Банкир надел очки, прочитал документ, положил на него руку.
— Господин майор, вы находитесь на суверенной территории «Вабанка». Надеюсь, вы понимаете, что сюда вас могли и не пропустить. Я сочувствую вам, работникам правоохраны. Вам не по душе нынешние преобразования. Что поделаешь, сотрудники безопасности и прокуратуры перестали быть неприкосновенными коровами государства. Но это реалии, и их надо принимать. В соответствии с законом работники розыска и следствия могут появляться в учреждениях, подобных нашему, только с постановлением прокурора в кармане. И не военного, как у вас, а прокурора края. При всех иных обстоятельствах давать какие-либо объяснения и отвечать на ваши вопросы президент банка, а без его разрешения и другие сотрудники не обязаны.
Гуляев слушал, не проявляя признаков неудовольствия. В школе он таким образом слушал преподавателей, которые его отчитывали. Правда, в те времена Витя при этом выразительно шевелил ушами, но здесь этого делать не стал. Он лишь скептически улыбался. Точно так же улыбался и сам Бергман. Он крутил в пальцах дорогую авторучку типа «Гвоздь». Гуляев видел такие в магазине «Лайт оф фридем» — «Свет свободы» на Торговой улице, которая при советской власти была Пушкинской. Там в стеклянной витрине рядом с образцом ручки стояла табличка с текстом: «Ручка „Гвоздь“ — свидетельство вашего преуспевания. Она хорошо сочетается с серым костюмом, автомобилем „Ранглер“ и легкой небритостью лица. Цена — 150 тысяч рублей».
Гуляев, разглядев стило, которое ничего особого собой не представляло, подумал, что ему свидетельства преуспевания проще и выгоднее купить в виде обычных «шариков» и писать ими до посинения. Это позволяло не думать о необходимости покупать машину «Ранглер» и бриться ежедневно вопреки моде. Но сам факт, что особняки, костюмы «из Парижу», престижные иностранные машины, выпендрежные авторучки все больше и больше становились свидетельствами положения в обществе, был ему неприятен.
Однако Бергман прав в главном: считаться с реалиями приходилось. Деньги стали в обществе властью, и эта власть защищала себя с помощью законов. Потому требовалось проявлять крайнюю осторожность, ибо трудно проводить различия между криминалом и бизнесом.
— Тем не менее, — продолжал Бергман с холодной вежливостью, — я понимаю — вы не остановитесь и сумеете получить нужное вам разрешение. Чтобы не держать ни вас, ни себя в напряжении, выполню вашу просьбу. Сейчас, Виктор Петрович, я приглашу юриста. Поговорите с ним. Как два профессионала. Это будет интересно.
Бергман нажал клавишу интерфона.
— Лия Григорьевна, пригласите ко мне Резника. Если ему не трудно, пусть поторопится.
«Во дает, — подумал Гуляев, — ну, артист! К нему, как рассказывают, сам мэр попал на прием по записи, а он здесь изображает этакого супердемократа, к которому верный пес — юрист может прийти сразу или по своему усмотрению задержаться. Ну, валокордин!»
В кабинет вошел юрист — седовласый гигант с фигурой борца-тяжеловеса. Голос его прозвучал громко и вроде бы даже сердито:
— Слушаю, Корнелий Иосифович.
— Герман, будь добр, — Бергман доброжелательно улыбался, — возьми с собой господина… — он замялся и тут же поправился, — товарища следователя из военной прокуратуры. Побеседуйте…
В кабинете юриста, небольшом, но удобно обставленном, Гуляев изложил Резнику свою просьбу. Тот внимательно выслушал, внешне не проявляя эмоций. Ответил спокойно, тоном вразумляющим.
— Мы уходили от моего шефа вместе. Он представил вас и сказал: «Побеседуйте». На большее я им не уполномочен. Вы вправе обижаться на меня, но у нас нет того бардака, какой господствует в армии. Здесь приказы не обсуждаются. А вот беседовать мы можем сколько угодно.
— Да, но… — Гуляев пытался воспротивиться. Резник его перебил.
— Минуточку, коллега, я ещё не все сказал.
— Слушаю.
— Я готов пойти на нарушение и кое-что вам покажу. Но… — он поднял предупреждающе ладонь, — сугубо между нами.
— Хорошо, покажите.
Резник пощелкал по клавиатуре компьютера, вызвал нужный файл. Запустил принтер. Протянул Гуляеву бумагу с напечатанным текстом.
— Взгляните на этот документ.
Гуляев взял бумагу и стал читать:
«Оплата господину Бергману Давиду Иосифовичу в соответствии с условием контракта была перечислена на расчетный счет Бергмана Д. И. в „Вабанке“ № 92299668 по чеку № 308301 от 10 сентября 1992 года от испанского банка „Бильбао Бискойя“ на сумму два миллиона четыреста тысяч американских долларов. Чек выдан на имя Бергмана Д. И. директором немецкой фирмы „Трансидер“ Карлом Штайном в качестве платежа за консультации по вопросам приобретения материальных ценностей бывшей Советской Армии, расформированной в соответствии с распоряжением президента России».