Generation Икс
Шрифт:
Завернув за угол, мы идем дальше.
– Вообрази, Эндрю: сорок восемь часов назад малыш Дег был еще в Неваде, – продолжает он, усаживаясь на капот чертовски дорогого зеленого гоночного «астон мартина» со съемным верхом, и закуривает сигарету с фильтром. – Можешь себе представить?
Теперь мы в стороне от главной магистрали, на неосвещенной боковой улочке, где так глупо припарковано дорогостоящее «детище» Дега. Задняя часть «астон мартина» заполнена картонными коробками с бумагами, одеждой, всяким хламом – настоящая свалка. Такое впечатление, что владелец собирался срочно смыться из города. Не так уж это и странно для этой дыры.
– Я
– Дег, слезь с машины. Как-то тут не очень…
– …и пахло розовым гостиничным мылом – это такие маленькие кусочки в симпатичных упаковках. Боже, как я обожаю этот запах. Такой мимолетный.
Я в ужасе: Дег своей горящей сигаретой прожигает дырки в крыше машины.
– Дег! Что ты делаешь, прекрати! Опять ты за свое!
– Эндрю, говори потише. Пожалуйста. Где твое самообладание?
– Дег, с меня хватит. Я ухожу, – я отступаю на несколько шагов.
Дег, как я уже говорил, вандал. Я безуспешно пытаюсь понять его поведение; то, что на прошлой неделе он поцарапал «катлас-сюприм», было лишь одним из звеньев в длинной цепи аналогичных событий. Похоже, он выбирает исключительно автомобили, на бамперах которых красуются наклейки, с его точки зрения отвратительные. Осмотрев заднюю часть машины, я действительно обнаруживаю наклейку с надписью «Вы бы еще меня о внуках спросили».
– Вернись, Палмер. Я заканчиваю. Через секунду. Кроме того, я хотел поведать тебе одну тайну.
Я молчу.
– Тайна касается моего будущего, – произносит он. Ругая себя за бесхребетность, я возвращаюсь.
– Дэг, это же полный маразм – прожигать дырки.
– Успокойся, парень. Это всего лишь мелкое хулиганство. Статья 594-я уголовного кодекса штата Калифорния. Просто дадут по рукам. Да никто и не видел.
Он стряхивает щепотку пепла с отверстия, оставленного сигаретой:
– Я хочу открыть гостиницу. Баха-Калифорния. И как мне кажется, я ближе к этому, чем ты думаешь.
– Что?
– Это именно то, чем я хочу заниматься в будущем. Открыть гостиницу.
– Отлично. Теперь пошли.
– Нет, – закуривает он новую сигарету. – Сначала я тебе ее опишу.
– Только быстро.
– Я хочу открыть гостиницу в Сан-Фелипе. Это на восточной стороне полуострова Баха. Малюсенькая деревушка. Кругом пески, заброшенные урановые рудники да еще пеликаны. Я открою этакое небольшое заведение – только для друзей и занятных чудаков, а в обслугу возьму пожилых мексиканок, сногсшибательных красавцев-серфингистов и хипповатых парней и девушек, мозги которых от героина стали как швейцарский сыр. В баре деньги и кредитные карточки посетители будут пришпиливать к стенам, а единственным источником света будут десятиваттовые лампочки, скрытые за подвешенными к потолку скелетами кактусов. Вечерами мы будем вытирать друг другу носы, пить коктейли с ромом и рассказывать истории. Те, что расскажут интересные истории, получат номер бесплатно. В туалет можно будет попасть только после того, как фломастером изобразишь на стене какой-нибудь прикол. Стены комнат будут обшиты сучковатыми сосновыми панелями, а в качестве сувенира каждый получит кусочек мыла.
Должен признаться, на словах гостиница
– Прекрасно, Дег. Идея действительно великолепна, только давай слиняем отсюда, ладно?
– Похоже, я… – он смотрит на то место, где прожигал дырку, пока я отвернулся. – У-я.
– Что случилось?
– О, черт.
Тлеющий уголек сигареты упал внутрь, в коробку с бумагами и хламом. Дег соскакивает с машины, и мы оба завороженно наблюдаем, как маленький жаркий язычок сжирает бумагу и пробивается сквозь несколько газет; вроде бы он исчез, но вдруг – у-у-ф – коробка мгновенно воспламеняется, озарив наши искаженные ужасом лица саркастической желтой усмешкой.
– О боже!
– Сматываемся!
Меня уже нет. Мы оба несемся вниз по улице, сердце колотится у горла. Мы оборачиваемся лишь на секунду, через два квартала, чтобы увидеть худшее развитие сценария – «астон мартин», объятый шипящей малиновой лавой пламени, в экстазе растекается по мостовой.
– Черт, Беллингаузен, это самый идиотский из всех выкинутых тобой финтов.
Мы снова бежим, я впереди, мои занятия аэробикой дают себя знать.
Дег заворачивает за угол позади меня, и вдруг я слышу тихий возглас и глухой удар. Обернувшись, я вижу, что Дег налетел на Шкипера Всех Народов, бродягу, которого можно встретить «У Ларри» (свое прозвище он получил за капитанскую фуражку, как у одного из героев телесериала).
– Здорово, Дег. Бар закрыт?
– Привет, Шкип. А то. Опаздываю на свиданьице. Надо бежать, – уже на ходу говорит он, показывая на Шкипера пальцем, словно яппи, лицемерно обещающий как-нибудь вместе отобедать.
Пробежав еще десять кварталов, мы в изнеможении, едва переводя дух, останавливаемся и делаем земные поклоны.
– Никто не должен знать об этом проколе, Эндрю. Понял. Никто. Даже Клэр.
– Я что, похож на дебила? Господи. Уф-уф-уф.
– А как же Шкипер? – спрашиваю я. – Думаешь, он не способен к двум прибавить два?
– Он? Не-а. У него мозги давно превратились в тосол.
– Уверен?
– Да. – Мы дышим почти свободно. – Быстро. Назови десять рыжеволосых покойников, – командует Дег.
– Что?
– У тебя пять секунд. Раз, два, три… Я задумываюсь:
– Джордж Вашингтон, Денни Кей…
– Он еще жив.
– Нет, мертв.
– И то правда. Призовое очко.
Остаток пути до дома был не столь занимателен.
ЯНЕ РЕВНУЮ
Очевидно, Элвисса, покинув наш бассейн, тем же вечером уехала автобусом-экспрессом. Проехав четыре часа на северо-запад к побережью, она оказалась в Санта-Барбаре. Здесь она нашла новую работу, и какую! – не поверите – садовником в монастыре. Мы сражены, сражены наповал этим известием.
– На самом-то деле, – льет бальзам на рану Клэр, – это не настоящий монастырь. Женщины там ходят в мешковатых черных сутанах – это выглядит немного по-японски! – и коротко стригут волосы. Я видела фотографию в буклете. В любом случае, она всего лишь садовник.
– В буклете? Вообще кошмар!
– Да, в этом сложенном, как меню пиццерии, буклете, присланном Элвиссе вместе с письмом о ее зачислении. (Боже милостивый…) Она нашла работу по бумажке на доске объявлений в нашем приходе; говорит, ей нужно проветрить голову. Но я подозреваю другое – ей кажется, что туда может занести Кертиса, и она хочет быть рядом, когда это случится. Эта женщина при желании умеет хранить тайну.