Генератор чудес
Шрифт:
Катер приблизился вплотную к борту, и в тот же момент отряд вооруженных пограничников, как стайка птиц, перенесся на "Эрваллу".
Странную картину увидели они там.
Освещенный прожекторами туман бросал серый сумеречный свет на палубу, и обнаруживал на ней там и сям распростертые тела людей. Тотчас же выяснилось, что все они живы и даже, по-видимому, невредимы - об этом говорили здоровый цвет лиц, отсутствие каких бы то ни было внешних повреждений. Похоже было, что они спят, но все попытки разбудить их, привести в сознанье, в чувство, оказались безуспешными.
В таком же состоянии были найдены штурман в своей рубке, вахтенный у штурвала, радист, часть команды, отдыхавшая в кубрике,
Внимание лейтенанта - командира отряда особенно привлекла картина, обнаруженная в кают-компании. Там было четыре человека. Один из них, на вид самый молодой, в простой рыбацкой одежде, сидел за столом, уронив голову на сложенные руки. Прямо против него, навалился грудью на стол другой, хорошо одетый, как и остальные два. Из правой руки его, прижатой грудью к столу, вывалился пистолет, лежавший тут же. Третий, пожилой, сидел в капитанском кресле, запрокинув голову назад, и громко храпел; четвертый лежал на полу; около обоих тоже валялись пистолеты, которые они, казалось, только что выронили из рук.
Тут уже сильно пахло каким-то насилием, преступлением, и командир решил пока не касаться "спящих". Он только собрал их пистолеты и, оставив в каюте усиленный наряд охраны, помчался на палубу.
Тем временем к другому борту "Эрваллы" приблизился второй катер и с него на шхуну перешла группа, состоявшая из майора, двух капитанов государственной безопасности, и одного штатского. Командир отряда рапортовал им о положении дел: на шхуне обнаружено всего двадцать восемь человек, все живы, но... находятся в состоянии, похожем на сон. Разбудить, однако, никого пока не удалось...
Лейтенант был очень озадачен - и не только тем, что произошло на шхуне. По лицам прибывших, в которых отражались и удивление, и восторг, он видел, что они понимали, в чем тут дело. И первое, что они сделали после его рапорта - стали горячо поздравлять штатского с каким-то невероятным успехом!
Потом, как бы вспомнив об очередной важной задаче, офицеры бросились к лежавшим на палубе "живым трупам", быстро осмотрели их, заглядывая каждому в лицо, будто разыскивая среди них кого-то, но, по-видимому, не нашли. Лейтенант смекнул, что тут кают-компания может оказаться полезной, и повел их туда.
Офицеры переглянулись, когда узнали Ганса, мирно спящего в компании явных "хозяев", за бутылкой коньяка. Однако "мирная" сцена стала выглядеть иначе, когда лейтенант доложил о пистолетах, найденных им здесь. Майор осторожно поднял голову Ганса, послушал его дыхание, пощупал пульс... Взгляд его привлек листок бумаги, выглядывавший из-под сложенных на столе рук молодого человека. Он пробежал глазами текст, передал листок капитанам. Снова переглянулись они... Подойдя к одетому в штатское, высокому темноволосому человеку, внимательно следившему за происходившим, майор сказал:
– Знаете, профессор, что тут сейчас случилось? Помимо всего прочего, вы спасли жизнь вот этому... очень хорошему парню...
Тот с улыбкой развел руками. Он и не пытался вникнуть в смысл событий, слишком далеких от того, что его тут интересовало.
– Такова уж природа этого... явления, - ответил он.
– Оно призвано губить плохое и спасать хорошее.
...Операция была закончена к утру; людям с катеров пришлось немало поработать на "Эрвалле". Все спящие подверглись самому тщательному обыску, особенно те, кто явно был причастен к разведке. У шести шпионов-диверсантов, лежавших на кормовой части палубы вперемешку с их "торпедами" и комбинезонами-скафандрами, которые они не успели надеть, пограничники, руководимые теперь капитаном, нашли и изъяли даже маленькие ампулы с ядом, спрятанные в углах воротников, в пиджачных отворотах, в обшлагах и носовых платках...
Неудавшихся десантников связали, перенесли вниз, в одну из кают, и оставили под конвоем. Экипаж судна во главе с капитаном-штурманом Эрвином был весь сосредоточен в кубрике.
"Китами" в кают-компании занялись майор и другой капитан - опытные следователи. Обыск дал богатый "УЛОВ". Организаторы антисоветской разведки, видимо, чувствовали себя на этом, внешне невзрачном "рыборазведывательном" судне, как дома.
Тут, пользуясь всеми преимуществами изоляции и неприкосновенности судна в нейтральных водах, они спокойно жили сколько было нужно, отсюда продолжали руководить по радио уже ранее проникшими в Эстонию агентами. Ни ампул с ядом, ни оружия, кроме тех пистолетов, которые они выхватили, разоблачив "Юхо", у них не оказалось. Нет, касаться опасности они не собирались. Поэтому и держали в своих карманах планы операций, расписания радиосвязи, адреса, имена, даты встреч, явки и многое такое, что привело в восторг следователей. Пожалуй, тут было все, что давало им возможность уничтожить даже самые корни вражеской разведки, предусмотрительно насаженные еще до недавнего установления в Эстонии Советской власти.
Вернулся второй капитан и доложил майору, что "уборка" на судне закончена.
Всем спящим, кроме Ганса, надели наручники и оставили их на своих местах. Взоры офицеров устремились к человеку в штатском, по-прежнему молча наблюдавшему за их работой.
– Будить?
– понял он.
– Тогда свяжите меня с маяком... И если это возможно - отсюда.
После недолгих переговоров с радистом, который теперь орудовал в радиорубке шхуны, связь была налажена.
Передавая телефонную трубку штатскому, майор спросил его:
– Нам что же... придется перейти на катер?
– Нет, не надо. Нам это не принесет вреда. И даже не коснется нас. Так что располагайтесь, как вам удобнее... Алло! Маяк Стеншер? Мне нужен инженер. Это вы? Николай Арсентьевич, немедленно давайте следующую волну, как мы условились... Да, тут все готово... Все до единого! Не забудьте зафиксировать расстояние. Итак, действуйте.
Он отошел к стене, так, чтобы видеть сразу всех спящих.
– Как долго придется ждать?
– спросил майор.
– Ждать не придется. Смотрите!
В первый момент то, что произошло сразу за этим возгласом "смотрите", было воспринято всеми как нечто колдовское, страшное и исходящее от этого спокойного, неторопливого человека.
Между тем ничего особенного не случилось. Началось пробуждение. Прекратился клокочущий храп "шефа", неподвижные раньше тела обнаружили слабое движение; оно проскользнуло по глазам, ртам, пальцам, плечам... Впечатление страшного, колдовского шло от одновременности этих признаков пробуждения, говорящей о том, что тут действовала какая-то могучая внешняя сила, непонятная и непреодолимая.