Генезис
Шрифт:
Пока думал обо всем этом, нашел нужную «болванку» с демкой, нотную запись и текст. У меня заготовок куча, нравится в «Кьюбейсе» всякое настукивать и давать подругам спеть. Интересно, хватит Киркоровской «Дивы» для победы или нет? Гурам после смены имиджа и «стажировки» в Японии у нас теперь харизматичен и брутален, европейские домохозяйки должны быть в восторге. А я и не знал, кстати, что СССР на «Евровидение» ездил. Или он в моей реальности и не ездил? Ай, неважно. Важно вот что: ЕВРОвидение есть, а АЗИЯвидение — нет! Где справедливость? Срочно начинаем проработку —
— Вот спасибо! — шутливо поблагодарила Люда, убирая добычу в сумочку, и я проводил ее до ворот, за которыми ее ждал лимузин.
Большой человек теперь наша «Рюдмира».
— А это — Аска Сорью Лэнгли… — показал мне следующий набросок персонажа Анно-сенсей.
«Ева» родилась, пока — в виде сюжетной основы и концепт-артов. Вот, сидим в «семейном» кафе, и сенсей мне хвастается.
— Асочка-лапочка! — чисто машинально вставил я.
— Что? — недоуменно переспросил культовый персонаж.
— Не обращайте внимания, Анно-сенсей, продолжайте, пожалуйста.
Он у нас, кстати, вегетарианец, но меня за поедаемый стейк осуждать не стал.
— Хорошо.
Далее сенсей поведал об остальном, и мне стало немного не по себе — отличий просто куча! И Ангелов будет двадцать восемь, и у Асочки характер не такой ублюдочный, а Рэй — не кудеребревно, а девочка-нигилистка. Это другое, да! Вспомнив все, что знал об истории сознания — немного, не видел смысла, просто мультик нравится, зачем копаться? — пришел к выводу, что сразу это все лучше не рисовать, а…
— Анно-сенсей, а вы уже советовались с вашими коллегами по студии?
— Зачем? Это же мой проект, — пожал он плечами.
А он же у нас творческий, поэтому ранимый и склонный к депрессиям. И что мне на него, тупо давить, чтобы сделал как я помню? Не, не стану.
— Мне ваш «Евангелион» нравится, но я ведь не профессионал. Все мои проекты в обязательном порядке показываются фокус-группам, но здесь я бы не хотел утечек раньше времени. Секретность дает дополнительные рейтинги, а я рейтинги очень люблю. Поэтому давайте я приведу ребят из школы мангак — они молодое, не зашоренные, и увидят то, что пропустят профессионалы.
— Меня будут оценивать дети? — горько усмехнулся он.
— Анно-сенсей, если смотреть опять же на рейтинги, ребенок здесь именно вы! — влезла Нанако, получив незаметный кивок в ответ на невербальный запрос.
Очень мы с ней хорошо сработались.
Получив такую неприятную оплеуху, мужик совсем сник.
— Анно-сенсей, — мягко начал я его подбадривать. — Я обещал вам творческий контроль, и от своих слов не отказываюсь. Но мы же с вами японцы, а значит — члены одного огромного муравейника. Зачем рисовать то, что не нравится другим муравьям? Вы что, мизантроп?
— Да! — с невесть откуда взявшимся металлом в голосе ответил он. — Эти глупцы, мои «друзья», — изобразил пальцами кавычки. — Счастливы
Теперь поник уже я — крыть-то нечем. Погладив по руке опасно багровеющую Нанако, ответил:
— Х*й с ним, делайте что хотите, Анно-сенсей. Провалитесь — уволю.
— В этом случае я уйду сам! — фыркнул он, раздраженно собрал бумажки в портфель и ушел.
— Иоши-сама? — заботливо заглянула мне в глаза секретарь.
— Зазнался! — бодро ответил я ей. — Представляешь, хожу такой по Японии, любые двери чуть ли не с ноги открываю, а никто и не против — улыбаются и заранее на все согласны. Нормально, иногда надо немножко лицо терять, чисто как вакцина — будет не так больно огрести по-крупному.
— Мне не нравится этот мужик! — поделилась чувствами Нанако.
— И мне не нравится. Ладно, день уже безнадежно испорчен, поэтому позвони, пожалуйста, в «Гибли», пойду с вредным дедом мириться. Он тоже в своем роде прав — вылез такой классный я, а все остальные должны терпеть. Общественное достояние, опять-же.
— А если Миядзаки-сенсей вас не примет? — решила купировать потенциальную травму Нанако.
— Куда он денется, — отмахнулся я. — Сам поди уже жалеет, что так вышло, но мириться не придет — ему не по рангу. А я молодой, мне простительно.
Так и получилось — секретарь Миядзаки заверил, что сенсей хоть и очень занят, но мне немножко времени из вежливости уделит, хоть и стоило предупреждать хотя бы за неделю. Совершив перелет до городка Мусасино — икона отечественной анимации тоже любит населенные пункты поменьше — добрались до студии Ghibli, еще не превращенную в зеленую потешную «деревню хоббитов» — нету у Миядзаки столько денег.
— С другой стороны, — продолжил я размышлять, когда мы выбрались из машины и пошли к оснащенному автоматическими раздвижными дверями входу. — Я — многократный лауреат многих отечественных и международных наград и призов. Филантроп и меценат! А что для Японии сделал он?
— Совершенно ничего! — поддакнула преданная Нанако.
У входа нас встретил секретарь, и мимо фигурок, статуй и плакатов с персонажами студии повел наверх, в просторный светлый кабинет Миядзаки. Хе, огромный плюшевый Тоторо в кресле! Хочу такого, буду как бы невзначай коситься на него весь визит, авось и подарят. А вот и одетый в пиджак сенсей, встал из-за стола и небрежно кивнул на мой средней уважительности поклон. Воспитывает, ишь ты!
— Здравствуйте, Миядзаки-сенсей, можем ли попробовать перезапустить наши взаимоотношения к взаимной выгоде и радости наших уважаемых фанатов? — как бы извинился я.
— Не скрою, мне тоже немного жаль, что так получилось, но ты очень молод, Одзава-кун, и успех вскружил тебе голову. — начал читать он мне нотацию. — Присаживайся! — немножко сгладил моральные «люли».
Я присел напротив сенсея, Нанако опустилась на диванчик неподалеку — ей разрешение не требуется, она же кусочек меня типа — и Миядзаки продолжил: