Генезис
Шрифт:
Хотя, в минуты тишины, накатывал лёгкий страх, а глаза сами бегали по толпе в поисках полиции. Вроде понимаю, маловероятно, что смогли бы так быстро найти меня, но сердцу не прикажешь. И с этим страхом мне теперь придётся жить всегда. Интересно, к нему реально привыкнуть?
В любом случае, всегда есть шанс сбежать, например, на тот же Титан. А там всегда можно стать наёмником. Нужно лишь приобрести определённые навыки, и с учётом того, что с деньгами теперь особых проблем нет, всё становится намного проще.
Вечером собрался и отправился в гостиницу, тревожно посматривая по сторонам. Если всё пойдёт по плохому сценарию, и местная мафия была в курсе произошедшего, меня могут решить убить в любой момент.
Спал я, подперев двери стулом и разложив часть товара под окнами да на подоконниках, чтобы не вышло тихого проникновения.
Ночь прошла нормально, пусть и поспал всего несколько часов на полу возле кровати, открывая глаза от каждого шороха за окном и в коридоре. А утром за завтраком ко мне присоединилась приехавшая старшая родственница, хмуро проговорив:
— Завтра отец отправит первую копию записи бандитам, нужно быть осторожнее.
— Так быстро?
— Нельзя затягивать. С сегодняшнего дня к нам присоединится Егоров, так что не удивляйся.
— Надеюсь, проблем не будет, — только и смог что тяжело вздохнуть я.
После еды мы вышли во двор, где, сложив руки на груди и облокотившись на дверь аэрокара, нас ждал бывший пилот. Молча помог мне загрузить товар внутрь, и едва мы поднялись в воздух, произнёс:
— Ты оставил следы в лесном доме, пришлось убрать. Вытащил доспех из болота, отогнал в другое место и почистил нейроинтерфейс. Теперь там чисто.
— Какие следы? — нахмурился я, пытаясь вспомнить, что мог упустить.
— Твоя кровь в подвале, бутылка с отходами и часть отпечатков пальцев. Вечером полечу на вторую точку, проверю дом в городе.
Я досадливо скривился. Подвал, блин. Ожидаемо. Уж очень мне не нравилось там находиться, в том числе для уборки улик. Пропустить бутылку — это сильный прокол. Я даже не говорю про отпечатки, которые не смог убрать везде. А у полиции есть специальный сканер, способный их проявлять дистанционно. Видимо, таким устройством бывший военный и воспользовался, чтобы всё найти.
Остаётся только от души воскликнуть:
— Спасибо! Я бы сам никогда не справился, если не вы с прадедом!
— Кто знает… — пожал плечами мужчина. — Деньги у тебя есть, как и пара дней в запасе. Может и полетел бы прибрать за собой.
Вероятно. А вероятно, что и нет. Или, по крайней мере, сильно позже, когда дело уже могло всплыть. Но продолжать тему я не стал и, молча отвернувшись, стал смотреть на мелькающие внизу дома.
Домой хочу. Запереться в мастерской, провести сеть, восстановить лётный костюм. Спрятаться от окружающего мира с его проблемами.
Сама торговля шла неплохо, хотя и без особых изысков. Поступило несколько предложений выкупить остатки товара по небольшой цене по окончанию ярмарки, так что домой ничего не повезу.
Разве что я активнее шерстил барахолку. От дорогих покупок удерживался, но мелочи покупал много. Раз товар обратно не везти, забью багажник машины неожиданного помощника своим хламом.
Всё шло довольно тихо, пока, почти под конец торговли предпоследних суток, возле прилавка не остановилась сероглазая брюнетка с тремя крепкими парнями.
Рядом напрягся до этого дремавший в тени от навеса бывший пилот, а я порадовался, что на ярмарке нет бабушки — сегодня она у своего отца. У Егорова есть парализатор, а у меня под прилавком дробовик с резиновыми пулями. Правда, стрелять посреди белого дня нет никакого желания.
Девушка оглядела прохожих вокруг и негромко произнесла, обращаясь к Николаю:
— Нужно поговорить.
Он же в ответ демонстративно, с недоверием оглядел её охрану и кивнул в мою сторону. На что она поджала губы и ещё раз повторила уже для меня:
— Наедине.
Опасно, блин. С другой стороны, вокруг полно народу. Хотели бы убить, напали по пути на ярмарку или в гостинице. Так что я согласно смежил веки и указал в сторону небольшой беседки в сотне метров от торговых рядов.
Выйдя из-за прилавка, неспешно зашагал вместе с молчащей девушкой. Она явно не знала, как начать разговор, мялась, отводила взгляд, поправляла причёску. Сегодня она была в брюках, куртке, волосы заплетены в косу. И судя по открытой сумочке, на которой лежит её рука, ещё и вооружена.
Когда мы заняли лавочки в беседке, усевшись друг напротив друга, слова, всё же, нашлись:
— Мы не знали. Наша семья не связывается с подобной грязью уже много поколений. Нам не нужно, мы достаточно богаты и без такого. Мы готовы покарать ублюдков, если вы нам их выдадите. Готовы возместить расходы и затруднения, что они принесли вам.
Я подчёркнуто демонстрируя недоумение, поднял бровь:
— Выдадим? Кого?
Она вскинула голову, но, поняв, что я не шучу, замерла, лишь пальцы, сжимающие сумочку, побелели от напряжения. Пару секунд она провела молча, обдумывая обстоятельства, а потом выдохнула и немного расслабилась, прежде чем уточнить:
— Они мертвы?
— Когда меня освобождали, живых не осталось, — пожал я плечами. — Да и о тех, кто в городе сидел, позаботились. Всего пятеро.
Девушка прищурилась.
— Значит, вам тоже не нужна шумиха и расследование?
— Не нужно. И это ваша гарантия, что мы не дадим записи дальнейший ход, — кивнул я.
Запись для военных лучше будет не отправлять, только если частично, вырезав лишнее. От них она может попасть куда не следует, и к их семейке могут прийти из СИБ. А там дальше они сдадут и меня. Но это выступало также залогом того, что военные рыть будут не сильно. Наверное. Блин…