Генезис
Шрифт:
«Вы кто такие?»
Реакция была заметна сразу, звукач задергался, и стоявший рядом с ним человек, возможно, кто-то из командиров или даже сам командир лодки, напрягся. Некоторое время шло совещание, после чего командиру принесли какую-то железку, и он отстучал:
«Опознайтесь».
«Я первый спросил. Вы наши, советские?»
«Да. Подлодка «С-десять». Кто ты?»
«Сергей Сыроежкин. Из Москвы. Партизаню тут. Вот у финнов подлодку угнал. Мне нравится».
«Шутим?»
«Ага, я летчик. В Севастополе войну встретил
Пять минут потребовалось советским морякам, чтобы переварить отстуканное мной. После чего был задан осторожный вопрос:
«Может, пообщаемся наверху?»
«Гарантия безопасности? Учтите, лодку не отдам. Я захватил ее у финнов, и вы сможете повторить. Дерзайте. Хотя… Если есть что ценное, готов обменять на свой трофей. Мне лодка не понравилась, баки на двадцать тонн, для Балтики дальность мала».
«Хорошо. Гарантируем безопасность».
«Ага, я этот прикол знаю. За шкирку и в Ленинград, мол, двенадцать лет, мал еще воевать. Дайте гарантирую, что если лодку заберете, то высадите на финском берегу. Я еще не навоевался».
В этот раз молчание длилось меньше, минуты две, пока мне не задали следующий вопрос:
«Тебе двенадцать?»
«Двенадцать с половиной».
«Добро. Всплываем».
«Пусть командир слово свое даст, что меня отпустят».
«Хорошо. Даю».
«Всплываем».
Запустив продувку цистерн, я позволил лодке всплыть, и как та закачалась на волнах, берег уже далеко был, так что наблюдатели нас засечь не должны, я открыл люки и, включив узконаправленный прожектор с красной подсветкой, чтобы издалека не засечь, осветил подходившую подлодку типа «С».
– Привет, братья славяне! – крикнул я.
– Надо же, действительно мальчишка, – услышал я явно удивленный возглас.
Спустившись с рубки на палубу, я бросил конец матросу, и когда «С» подошла, борт о борт, то их привязали к кормовым и носовым кранцам. На мою лодку сразу же перебрался десяток вооруженных моряков, из них восемь скрылись внутри нее. А ко мне двое командиров подошли, у одного больше нашивок было, чем у другого. У второго комиссарские звезды на рукавах имелись.
– Никак не могу запомнить военные звания у моряков, – вздохнув, честно признался я. – Вы кто?
– Капитан-лейтенант Бакунин.
– Слово дал… – напомнил я командиру.
Тут из люка моей лодки показалась голова советского моряка, что сообщил командиру:
– Товарищ капитан-лейтенант, лодка пуста, на ней мальчишка действительно один был. В жилом кубрике обнаружен склад ручного оружия.
Тот меня осветил фонариком, задержавшись на пионерском галстуке, специально надел, и ордене на груди.
– Ну что, Сережа Сыроежкин, приглашаю в гости, пообщаемся.
– Добро. Сейчас вещи заберу. Кстати, если вашим надо показать, как управляется лодка, зовите,
– Нельзя так с пленными обращаться.
– Советский Союз не подписывал Женевскую конвенцию, поэтому, как обращаться с пленными, я сам решу. Кроме того, я не военнослужащий. Финны – враги, вот и отношусь к ним как к врагам. Тем более капитан в плен не сдавался. В этом случае он действительно содержался бы как пленный. Я его захватил и пленным его не считаю. Скорее языком, что мне нужен был для обучения управления лодкой, и не более.
– Какой ты воинственный, однако. Где вещи?
– Я быстро.
Скатившись вниз лодки, я добежал до капитанского кубрика, или, правильнее сказать, ниши, которая закрывалась занавеской. Вещи и так собраны, забрал вещмешок и сумку и, поднявшись наверх, перепрыгнул на палубу С-10. Капитан меня уже ждал. Дальше лодки отцепились и на двигателях направились прочь от Швеции. Похоже, советским морякам помощь не нужна с трофеем, а мы спустились в жилой кубрик советской подлодки. Там меня устроили в кают-компании за столом, кок компоту принес, вкусный, и капитан поинтересовался:
– А теперь, Сережа Сыроежкин, скажи, ты зачем шведов утопил? Только не говори, что это не твоя работа.
– Почему же, моя. И я, между прочим, горжусь сделанным. Эти сволочи хоть и нейтралы, но помогают немцам и финнам, доставки важных грузов им обеспечивают, небо свое для полетов предоставили. Уверен, и тут груз в Германию шел. Наказал за это. Тем более я, как ни смотри, гражданский, а значит, неподсуден. И не надо на меня так смотреть, я как ребенок неподсуден.
– М-да, интересный ты парень. Кстати, орден за Севастополь?
– Ага. Вот.
Я достал из сумки экземпляр газеты с заметкой обо мне и фотографией, и корочки наградные, которые капитан внимательно изучил. Нас в кают-компании вообще трое было. Я, капитан и один из командиров в звании политрука, остальные кто наверху рубки, управляли лодкой, кто на своих постах. Тем более восемь человек и еще один командир трофей перегоняют. Капитан, изучив, что я ему дал, передал политруку, видимо, тот отвечал за политработу на подводном судне. Он прочитал, задумался и сказал:
– А я ведь слышал об этом случае. По нашей линии Политуправления проходил. Как раз за сутки перед нашим выходом в поход. Только не сообщали, что за мальчишка был.
– Вот и разобрались. Так вы меня высадите на финском берегу? Лодку, так и быть, дарю Балтийскому флоту. Та в полной комплектации, камбуз забит припасами.
– Да? – заинтересовался Бакунин. – Это хорошо, а то у нас с припасами плохо, пришлось сократить паек.
Он отправил политрука наверх, приказал, пока темно, поставить лодки рядом и перекидать часть припасов к ним, отправив в кладовую, так что политрук ушел.