Генму
Шрифт:
— Вот, юноша, полюбопытствуйте. Это классика. Сейчас такое вряд ли станут играть в клубах.
Найт поспешно надел наушники, но при нажатии кнопки услышал вовсе не что-то похожее на Вивальди или Генделя. Минималистичная, глуховатая электроника. Совсем, как сейчас сказали бы, «плоская». Ровный ритм, никаких модных синкоп, обычный человеческий голос, изменённый вокодером. Молодой киборг слегка скривился и сказал:
— Но ведь это не классика! То есть это как бы современная классика, но не…
— Узнаю, узнаю неугомонного Дэнкера! — тихо усмехнулся старик, покачав головой. На изумлённый взгляд альбиноса он ответил:
— Вы же
— Да.
— И историю вам читал некий Дэнкер Миккейн? Ах, помню этого юношу. Весьма талантлив, но, увы, склонен к ненужному бунтарству. Вы правы, Найт. С точки зрения человечества в целом эта музыка не является классикой. Но с точки зрения истории нового человечества — является. И знаете, почему?
Найт отрицательно покачал головой.
— После Пыльной Войны старая цивилизация не исчезла бесследно. Она разлетелась на осколки. К этим осколкам относилась и музыка того времени. Как правило, выживали в Тёмное Время сильные, агрессивные мужчины. И музыку они любили соответственную, бережно сохраняя носители — диски, кассеты, которые представляли собой материальную память о прежней жизни. Эта память переходила из поколения в поколение, превращаясь в семейную реликвию. В реликвию прошлого. В эталон и классику. Правда, у Эуро и Империи произошло в этом смысле некоторое расхождение понятий. В Эуро больше чествуют так называемый металл. А вот в Империи высокой чести удостоилась электронная музыка. Вероятно, это связанно с тем, что Империя испытала наибольшее культурное влияние полиса Муниха, некогда находившегося на территории так называемой Германии. Только назывался он тогда Мюнхен. А Эуро всё больше склоняется к культуре Свенского острова, и чует моё сердце, недалёк тот день, когда столицу Эуро из Муниха перенесут в Осло… Однако мы немного отвлеклись. Пойдёмте, Найт, я покажу вам исток всего, что вы можете слышать сейчас в клубах и Сети.
Старик и молодой киборг подошли к одной из коробок. Внутри находился очень грубо сляпанный истукан: тело его представляло собой пластиковый торс, похожий на те, что стоят в некоторых ателье для малоимущих слоёв населения; его подпирали две металлические подставки; одна рука отсутствовала, а вторая была механической, с пластиковой полурасслабленной ладонью. Голова была выполнена довольно реалистично, но всё же с наивной простотой, и заметно потрёпана временем. Найт удивился, как это лицо, скопированное с мужчины, умершего более половины тысячелетия назад, похоже на те лица, что попадаются навстречу каждый день. Пожалуй, если бы по улице прошёл человек с такими чертами, он прекрасно вписался бы в толпу. Высокий, слегка выпуклый лоб с залысинами, выдающийся треугольный нос с лёгкой горбинкой, круглые, типичные для среднестатистического имперца, светлые глаза.
— Конечно же, это не истинное начало всех начал, — вздохнул господин Майкро Старр. — До них, в самом начале двадцатого века доядерной эпохи, было объединение творческой богемы Dada, породившее машину Noise Intoners. Затем — Стравински и Кандински… простите, это произносится как Стравинский и Кандинский. Затем — господин Теремин. Затем — первый в мире аналоговый синтезатор Moog. И вот, наконец, пришли они. Люди, возведшие Машину в абсолют. После них все прочие были лишь вторыми.
Старик выдержал паузу, глядя на истукана под стеклом, словно загипнотизированный. Вдруг встрепенулся и энергично засеменил куда-то, бормоча на ходу:
— Позвольте, я всё-таки включу для вас…
Через
Вдруг истукан протянул единственную сохранившуюся руку к своему зрителю и повернул к нему голову. Найт вздрогнул. Ему показалось, что эта кукла смотрит на него осмысленно. В уголках узких, красиво очерченных губ пряталась улыбка Джоконды.
Найт осторожно приложил к стеклу ладонь. Кукла смотрела на него лишь мгновение, потом снова завертела пластиковой головой из стороны в сторону, поскольку несовершенство конструкции не позволяло сделать больше никаких движений. Наваждение схлынуло, Найт качнулся назад и потряс головой. Наступила тишина. Истукан замер, держа руку напротив несуществующего сердца.
Найт вдруг ощутил невероятную полноту и совершенство этой примитивной музыки. Ничего лишнего, чёткость, бесстрастность, безэмоциональность, математическая точность. Универсальный язык Вселенной.
Зачем глупые люди хотят придать машинам «естественность»?
— Вам понравилось? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Майкро Старр, появившийся из темноты. — Неужели вы никогда не слышали этого откровения, этих предтеч? Kraftwerk. Если вы интересуетесь искусством и историей, то обязаны были слышать.
— Ах да, точно, название слышал! — кивнул Найт.
— Их было четверо. Как стихий. Или всадников апокалипсиса. Хм… Бытует мнение, что они были первыми киборгами доядерной эпохи или, по крайней мере, дистанционно управляли своими механическими двойниками при помощи каких-нибудь мнемокабелей. Но всё же эти версии несостоятельны, так как в то время не существовало подобных технологий. Это просто кукла, увы.
— Более древние цивилизации считали, — проговорил Найт, заворожено глядя в глаза истукану, — что в куклу может переселиться душа человека после смерти.
— Почему нет? — с удивительным спокойствием пожал плечами господин Старр.
— Когда откроется экспозиция, записи их музыки можно будет купить в сувенирной лавке, — сказал смотритель музея после паузы. И через секунду добавил: — Однако что-то подсказывает мне, что ждать вам не хочется.
Найт смущённо улыбнулся. Старик похлопал его по мускулистому предплечью сухонькой лапкой и опять исчез в темноте. Найт снова взглянул в лицо кукле. Та смотрела на него с неживым, каким-то космическим спокойствием, точно знала все тайны мироздания. Её нарисованные глаза видели расцвет и закат доядерной эпохи, вероятно, видели и Тёмное Время и с таким же точно спокойствием посмотрели на того археолога, что откопал эту куклу где-нибудь в пустыне, а быть может, на того подводного пирата, что поднял её со дна Эурийского моря. Наверняка эти глаза увидят расцвет и закат Империи. Быть может, даже нескольких Империй. Одни народы будут править другими, история будет ходить по кругу, а механическая кукла с улыбкой Джоконды будет безразлично смотреть на эту суету.