Геном Пандоры
Шрифт:
– А вы?
– Мы? – Ди хмыкнула и лихо качнула скамью. Цепи жалобно заскрипели. – Мы нашли одного из бывших сотрудников. Заведение было такое хорошее, что вся верхушка администрации и тамошние врачи лежат в гробу. А это бухгалтер, и он вовремя унес ноги. Скрывался в самой Варшаве. Парень оказался весьма неглуп и быстро понял, в какого рода переделку вляпался. Потихоньку в течение всего срока работы детдома он собирал компромат. Фотографии, имена… Похоже, только благодаря своему архиву он и остался жив. Сумел с кем-то договориться – «я молчу, и вы меня не трогаете». Когда мы на него вышли, он очень долго отнекивался, но наконец согласился дать показания. Мой коллега из Нью-Йорка умеет быть настойчивым… Короче, если верить нашему
– Погоди-ка… – Сэмми резко остановила качели, зарывшись ногами в мягкую почву. – Ты хочешь, чтобы я посмотрела снимки?
– Ты все-таки умная, подруга. Да, хочу. Понимаешь, чтобы ущучить гадов, нам надо знать мотив. Это из римского права. Нет мотива – нет преступления. Все предыдущие жертвы мертвы. Понятно, что их смерть важна была какой-то очень большой шишке или организации – просто по масштабу всего дела. Найтингейл писал о ЦРУ, но это может быть кто угодно. Кто-то наглый, высоко сидящий и обладающий очень извращенной фантазией, потому что я бы, например, до такого никогда не додумалась. Изначально-то их цель была наверняка другая. Но лавочку прикрыли в тот год, когда отменили запрет на клонирование людей. Все сразу ломанулись делать андроидов из человеческой ДНК, а прошлую работу очень тщательно закопали. И вот восемнадцать лет назад кто-то из участвовавших в проекте о нем вспомнил и начал использовать в своих целях. Похоже, у него в руках остались рычаги управления и он очень неплохо развернулся…
– А ты думаешь, что я этого кого-то знаю?
– Этому кому-то ты перебежала дорожку, подруга. Возможно, вы встречались. Я покажу тебе снимки и список имен, но учти – если дело раскрутится, тебя могут привлечь к процессу как свидетеля. Мы обеспечим защиту, но работать, пока будут идти слушания, тебе удастся вряд ли. И вероятно, придется поменять адрес. Не хочу силком тебя тащить…
– Ди, ты говоришь со мной, суперумной Сэмми Морган. В этот раз твой манипулятор промазал, но он ведь не остановится. Думаешь, я не понимаю? Вытащить эту сволочь на свет – единственный мой шанс.
– Боюсь, что так… – Ди замолчала.
Подул ветер, и паутинку сорвало с навеса. Сэмми потянулась, пытаясь схватить ускользающую нить, но ту уже утащило в темноту.
– Одно мне непонятно, – пробормотала Ди.
– Что?
– Почему твой ковбой все-таки не довел дело до конца? Раньше их никогда не использовали для запугивания.
– Все когда-нибудь случается в первый раз, – сказала Саманта, пытаясь придать голосу максимальную беззаботность. – Что-то у него в чипе переклинило. Или мне просто повезло. А ты бы хотела, чтобы он меня прирезал?
– Не болтай глупости! – зло рявкнула Диана. – И не вздумай одна шариться по темным переулкам. Я бы выделила тебе кого-то из своих ребят для охраны, но не хочу до срока привлекать внимание гада. А вот в частное агентство стоило бы обратиться – тебе и по статусу положен телохранитель.
– Спасибо, уже предлагали, – невесело хмыкнула Саманта.
– Кто? – немедленно насторожилась подруга.
– Так. Один поклонник. Чепуха. – Вглядевшись в толстое сердитое лицо Ди, она добавила: – Вы все же попробуйте найти эту жертву вивисекции. Мне кажется, он совсем не рад тому, что его заставляют делать.
– На стоянке должны быть установлены стрит-камы. Я проверю записи. Если твой ковбой не догадался отключить камеры, мы его довольно быстро найдем.
Следующие два дня Саманта ждала звонка от Ди, тщательно избегала темных переулков, наконец-то включила в доме охранную сигнализацию и одновременно размышляла над своим гардеробом. Уже сейчас, глядя по утрам в зеркало, она замечала небольшую округлость. Допустим, еще несколько недель это можно будет списывать на увеличившийся аппетит и скрывать толстыми свитерами, а что потом? Если плод будет развиваться с той же скоростью, что и у подопытных животных, через месяц ее разнесет, как корову. И что самое ужасное – Алекс заметит.
А заметив, все поймет.
С того разговора в подвале Морган и Вечерский, как могли, избегали друг друга. Встречались только на собраниях, общих для двух лабораторий, но и там обсуждали лишь текущие рабочие моменты. Саманта украдкой приглядывалась, точнее, принюхивалась, пытаясь уловить сапозиновый душок. Но Алекс то ли воздерживался, то ли тщательнее очищал препарат. Глаза у него были не наркотически блестящие, а тусклые и совершенно больные – в остальном же он казался таким, как всегда, и вел себя подчеркнуто ровно. Это и настораживало. После знакомства с Гморком Саманта ожидала других диких выходок или хотя бы объяснения, но Вечерский молчал. Месяц назад ковбой-убийца вышел на тропу войны. Месяц назад Вечерский предлагал своего волка для охраны. Месяц назад они с Алексом поссорились… Три совпавших результата в науке – уже не случайность. А в жизни?
Под вечер второго дня, устав от бесплодных раздумий, она поймала Вечерского в коридоре.
– Нам надо поговорить.
Тот смотрел настороженно, но бежать не пытался.
– Да, – после минутного молчания согласился он. – Надо, но не здесь. Давай в парке, часа через два.
Парк, несомненно, был не лучше темных переулков. На фургоне туда не заедешь, а вот перемахнуть через изгородь при некоторой ловкости вполне можно. И все же волков бояться – в лес не ходить…
– Хорошо, – сказала Саманта. – Заодно можешь и Гморка прихватить. Ему полезно подышать свежим воздухом.
Вечерский освободил рукав свитера, за который она, оказывается, все еще держалась, и, ничего не ответив, скрылся за дверями своей лаборатории.
Спустя два часа, когда Саманта уже спускалась по центральной лестнице в обширный институтский холл, в сумочке загудел коммуникатор.
«Этот козел нашел предлог не встречаться», – зло пробормотала Саманта и полезла в сумку. Но звонил не Алекс. Звонил Том Дерринджер, лейтенант, работавший на одном участке с Дианой. Сэмми видела его пару раз на днях рождения у Ди – Том всегда держался сзади, и все равно его белобрысая башка торчала над головами остальных гостей. Здоровенный, молчаливый, со скандинавскими, похоже, корнями парень. Единственный привлекательный мужчина из окружения Ди, за которым пылкая афроамериканка не пыталась приударить.
Сэмми приняла звонок и ошеломленно уставилась на лицо Тома на экране. Обычно спокойное и даже вялое, сейчас оно пошло бурыми пятнами, а уголок рта нервически дергался. Глаза лейтенанта были красны и подозрительно блестели.
– Том? Что?..
– В Ди стреляли.
– Стреляли? Кто стрелял? Том, что происходит?
– Сэмми, ее убили.
Коммуникатор вывалился из ладони Саманты и грохнулся на мраморные ступеньки лестницы.
Когда Ди, офицера полиции Диану Виндсайд, хоронили, шел дождь. Кладбищенская земля размокла, черные комья липли к ботинкам. Дождь превратил белые полосы на знамени в серые, а когда знамя убрали с крышки гроба, дождь еще яростнее заколотил по полированному дереву. Было очень много людей, неожиданно много – полицейские, друзья по академии, просто знакомые. Огромная толпа. Впереди, у самого гроба, там, где должна была стоять семья покойной, стояли Том Дерринджер и Саманта. Накануне Том признался, что они с Ди собирались обвенчаться. Сюрприз. Ди готовила сюрприз для друзей, и для Саманты особенно. Оказывается, и у Ди, выбалтывавшей все, вплоть до оттенков белья своих многочисленных любовников, тоже были тайны. «Потому что это было для нее важно, – думала Саманта. – Все мы болтаем о незначительном, а главное храним в себе. И непонятно, насколько это правильно, но так уж оно повелось».