Георгий Седов
Шрифт:
Олени, в самом деле, отказывались идти и погибали один за другим. Только некоторых удалось спасти от смерти, наполнив им рот снегом. В это тяжелое время попался, к счастью, встречный караван, и Седову удалось купить несколько не очень уставших оленей.
Глава XIV
НА КОЛЫМЕ
Одолевая тарыны, подъемы и крутые спуски, увязая в оврагах, заполненных снежной кашей, опять сменив оленей на низкорослых северных лошадок, кое-как двигались вперед.
25 мая подошли ко второй большой реке — Алазее. Ее очень боялись проводники. В это время весна вступила в свои права, температу-pа воздуха поднялась до девятнадцати градусов по Цельсию. Река наполовину вскрылась. Седов бросил лошадей, а сам со всей кладью переправился на другую сторону в лодке по взломанному льду. Лошадей удалось получить у якутов, оказавшихся на том берегу.
27 мая обессиленные путешественники въехали в похожий на захудалую деревушку «город» Среднеколымск.
Уйбан в жизни своей видел немало проезжающих господ. Возил он и архиерея. Тогда въезжали в Среднеколымск при колокольном звоне. Архиерей перед городом напяливал на голову смешную черную шапку, похожую на опрокинутое ведро, и вывешивал поверх своей шубы круглую блестящую икону. Очень хорошо знал проводник повадки господина заседателя, сердитого барина, и самого верхоянского грозного исправника. Приходилось сопровождать и ссыльных. Ссыльные, приехав в Колымск, все спрашивали: где же город?
А этот проезжающий все время вел себя совсем не по-господски. В дороге правил оленями и лошадьми, работал наравне с ямщиками. И когда приехали в Колыму, почему-то обезумел от радости. Как только поднялись на последний пригорок, откуда видны уже река и городские домики, чудак-барин соскочил со своей лошади, сорвал с головы шапку-бергиеге, стал ею махать и кричать: «Победа! Победа!» Потом подбежал к передней лошади, начал трясти за руку проводника, велел и ему кричать «ура», старался ему втолковать:
— Ты понимаешь — мы на Колыме! Пять тысяч верст прошли! Беш тесенча берета, бель-мен? Из них половину в распутицу — это не шутка. Не понимаешь? Бельмен-пын? Ну, так вот это поймешь! Смотри! Эта винтовка твоя! Понял? Ну, кричи же «ура». Вот так! Ну, вместе. Ура!..
И в самом деле, когда развьючили лошадей, этот барин достал полтысячи патронов и подарил их проводнику вместе с винтовкой.
Действительно, было чему радоваться. Приехали в самое время: в тот же день на Колыме тронулся лед.
Пока река очищалась, Георгий Яковлевич стал готовить две большие лодки, по-местному — карбасы. И сразу же взялся за работу исследователя. Определил астрономически положение Среднеколымска. Сделал мензульную съемку пристани и ближней части реки. Определил скорость ее течения, глубину. Любознательный гидрограф заинтересовался даже толщиной льдин, плывших мимо города. И это не лишне — знать, сколько льда успевает образоваться в течение суровой зимы. Беседуя с местными жителями, заносил в записную книжечку сведения об экономике и промыслах.
В России о Колымском крае знали тогда, пожалуй, меньше, чем о Гавайских островах. Никто из колымчан не ведал о горных богатствах своего края. Да и к чему были колымчанам эти ископаемые богатства? Испокон века здесь занимались только рыбной ловлей и охотой. Питались мясом и рыбой без соли. Про молоко, масло, яйца, овощи и крупу знали только понаслышке. Впрочем, русским казакам полагался от казны хлебный паек. Муку для казаков завозили с великим трудом по зимнему пути из Якутска. Но, кроме купцов, казаков и чиновников, никто на Колыме хлеба не ел.
И жили здесь люди в первобытности, в неисходной нужде.
Георгий Яковлевич сам провел детство в скудости, среди бедняков, но и он не мог представить столь крайнего выражения нищеты. С содроганием слушал рассказы о частых случаях голодной смерти, о гибели целых поселков. Здесь никого не удивляла страшная участь детей — умирало значительно больше половины родившихся. Впрочем, и взрослое население, в сущности, вымирало. От некогда могучего племени юкагиров оставалось меньше двухсот человек.
Племя чуванцев состояло из пяти или десяти человек.
Страшнее всего казалась покорность этих людей своей судьбе. Темные, сплошь неграмотные колымчане не понимали, в чем причина их несчастий. Многие считали за благодетелей купцов, скупавших за плиточный чай, за листовой табак и за дешевые ситцы дорогие меха — соболей, песцов, куниц, горностаев и росомах — и драгоценную мамонтову кость.
Голодные люди в нищей стране кормили сытых попов и шаманов, кланялись «благодетелю» кулаку — тойону, отдавая сына в работники за прокорм на время голодовки, когда приходилось питаться одной заболонью лиственничного дерева.
Глава XV
БУХТА «АМБАРЧИК»
Река Колыма очистилась от льда в первых числах июня. Седьмого выдался теплый и ясный весенний день. У набережной против города стояли готовые к отплытию седовские карбасы с командой — казаками, нанятыми в Среднеколымске.
По своей общительности Седов успел за десять дней перезнакомиться со всеми местными жителями. Терпеливо объяснял чуть ли не каждому, что будет делать у моря. Главная задача — подготовить путь пароходам, которые придут из Владивостока. Они привезут из-за моря дешевые товары и муку. Для этого нужно найти в устье реки глубокую борозду — фарватер. Тогда все будет в порядке.
Все же он удивился, когда на пристани собралось все население Среднеколымска. Отправление экспедиции оказалось большим событием в жизни заброшенного городка. Плакали и причитали жены-казачки, провожая своих кормильцев в неизвестный путь к студеному морю. Другие кричали веселые напутствия. Седов приказал поднять на мачтах флаги. Казаки дружно налегли на весла. Крики с берега усилились:
— Ура! Счастливо! Найди нам борозду в реке!
Поднялась стрельба из ружей и револьверов. Карбасы начали путь к Ледовитому океану.