Герцог
Шрифт:
В таких случаях, когда накосячишь, правильнее всего сделать морду кирпичом и вести себя так, словно ничего и не случилось вовсе. А потом втихаря, один на один — нет, не извиниться! — сделать обиженной стороне какой-нибудь подарок. Сообразный. Типа, кстати, вот брильянтик, все хотел тебе подарить, да дела-дела — забыл! И оскорбленный тобой человек поймет, что ты чувствуешь вину.
Если возьмет — значит, простил. Начнет нести всякий вздор про «очень дорогой подарок» и «я не достоин такой чести» — обиду затаил. И вот тогда бывшего друга и соратника
Поэтому я холодно оглядел Лисицу и попросил ее удалиться.
— Вы мне мешаете, госпожа Лиса. Поговорим позже.
Надеюсь, что поговорим. А то вернусь к своим, а они скажут — нету с нами больше Ноу-Ниу! В зверя перекинулась и к лесу побежала, только мы ее и видели.
— Простите меня, Стратег, — тоже превратив свое личико в фарфоровую маску, поклонилась оборотница, и покинула собрание. Правила этой игры она знала получше меня.
— Продолжим, — велел я говорливому слуге, создателю невидимых чудовищ.
Попутно связался с капитанами и сообщил, что злодея задержал, сам в порядке. Бык отозвался первым, сказав, что больше глупостями мои воины не занимаются и воздух не копьями не колют. Что ж, значит, я все сделал правильно!
— Но я рассказал все, что знал, господин! Я просто служил старому господину и не причастен к тому, что он делал!
— Но видел, как он колдует, верно?
Осторожный кивок.
— Тогда просто скажи мне, как он это делает? Ему нужно чертить на земле или в воздухе тайные знаки? Произносить магические формулы? Видеть того, на кого насылает свои чары? В чем таится его сила? Если я сниму повязку с его глаз, он нашлет на меня яогувая? Заставит видеть невидимое?
Слуга не сразу, но сообразил, чего я от него хочу. Сейчас старик лежал спелёнатый, как младенец в люльке, и точно ничем не мог нам навредить. Но я, как и мои гвардейцы, понятия не имел, что случится, если позволить ему говорить или видеть. Вдруг парой слов активирует секретную технику, и мы тут все перебьем друг друга?
А допросить его надо. Слуга ничего полезного нам рассказать не способен, а я очень хочу узнать, кто и как решил меня таким вот образом прощупать. У господина Гэ нашлись лишние деньги на такого интересного наемника или передо мной человек господина Чжугэ? Не свой же собственный он мальчик! То есть дедушка.
— Нет, господин! — закрутил головой пленник. — Ничего такого! Старик Сяо к каждому делу готовил долгий ритуал. Ему нужно было собрать множество ингредиентов, выбрать подходящее для этого место и время, и только потом…
— Это хорошо, — качнул я головой. — То есть он беззащитен?
— Нет-нет, господин! Он очень опасен! В складки халата у него вшито множество тайных подкладок. Там хранятся магические амулеты. Их он использует для защиты и нападения. И глаза я бы ему не развязывал — опасные у него глаза!
Слуга, кажется, решил полностью слить своего господина. Наверное, не любил его никогда, но и бросить боялся. Но меня боялся еще больше, да и наглядная демонстрация с перерезанием глотки товарищу сыграла свою роль.
— Как это — опасные? — подбодрил я его. — Сглазить может?
— В глаза посмотреть и все тайны ваши узнать, — искренне, как мне показалось, прошептал пленник.
«Еще и телепат! — подумал я. — Читерство какое-то!»
Знаком велел болтуну замолчать, сам же стянул со рта старика тряпку и пару раз звонко хлопнул его по щекам.
— Просыпайся, творец яогуаев!
Повязку на глазах решил не трогать. На всякий случай.
Пленник тут же очнулся, заизвивался, но довольно быстро сообразил, что связан крепко. Тотчас прекратил крутиться, вместо этого безошибочно повернул голову в мою сторону.
— Есть хорошая новость и плохая, — сказал я, на всякий случай держа наготове технику «плащ полководца». — Хорошая — ты можешь остаться в живых. Для этого тебе лишь нужно рассказать, кто тебя ко мне послал. Плохая — я не настолько заинтересован в этой информации, чтобы выслушивать твое вранье и торговаться. Прирезать тебя все-таки проще, чем рисковать и верить.
— Так зачем мы тогда говорим? — без капли страха в голосе ухмыльнулся старик. Зря, кстати, зубов у него немного осталось, и зрелище получилось то еще.
— Затем, что убить тебя я всегда успею. Но могу и изменить свое решение. Я ведь правильно понимаю, что ты лишь помощник сил, пославших тебя? Наемник то есть? Скажи, кто отправил тебя на эту диверсию, и я оставлю тебе жизнь. К исполнителям у меня претензий нет.
— Зачем обманываете старого человека, господин Вэнь? — ничего не видящий пленник все же смог меня опознать. Хотя большого ума это не требовало.
— Почему же?
— Всем известно, что вы охотитесь на Заклинателей и Призывателей, — ответил пленник. — Убиваете всех, кто попадает к вам в руки.
Вот как? Всем, значит, известно, а я не в курсе? И что я такого сделал, чтобы обвинять меня в геноциде магической прослойки общества нетрадиционной ориентации? Нет, ну так-то имелась на моем счету парочка ритуалистов, но это другое! Они просто были моими противниками, причем очень опасными. Оставлять их в живых было нельзя!
— Значит, добром говорить не будем?
— О чем? О том, кто меня нанял? Не, этого я вам не скажу — просто не знаю. Заказ пришел от посредника, с которым я давно работал, его имя и местожительство я тоже не назову, поскольку знаком с ним лишь через получаемые письма. Подписывается он как Смеющийся Бо, а деньги за работу я обнаруживаю в алтаре маленького деревенского храма. Вы мне, скорее всего, не поверите, и приметесь пытать. Боли я боюсь, и это могло бы помочь, говори я неправду. Но я уже немолод — вы быстрее убьете меня, чем услышите то, что желаете. Я долго жил, господин Вэнь, и считаю себя готовым уйти на перерождение.