Герцогиня и "конюх"
Шрифт:
И Бестужев вынул из бокового кармана изящную записную книжку.
– - А как же... как же, Петр Михайлович, ты ознакомился с содержанием этого письма?
– - удивилась Анна Иоанновна.
Тонкая, ироническая усмешка пробежала по губам дипломата.
– - Мой совет вам, ваша светлость, -- ответил он, -- никогда не спрашивать дипломатов и царедворцев, как, каким путем они узнают то, что им необходимо звать. Это все равно что -- по французской поговорке -- говорить в доме повешенного о веревке. Итак, Лефорт настаивает, чтобы Мориц сам приехал в Петербург.
– -
– - О!
– - негодующе вырвалось у Анны Иоанновны.
– - "Русские самки"! Ах, он...
И она произнесла слово, не совсем удобное в устах русской царевны и герцогини Курляндской. Бестужев закашлялся.
– - Ну-с, ваша светлость, -- через минуту продолжал он, -- а вот, что граф Мантейфель спрашивает Лефорта: сколько будет стоить Морицу приобретение симпатии и друзей в ваших губерниях? И вот что отвечает Лефорт: "Трудно сказать. Вели говорить о Нан -- надо уметь, если о Лиз -- надо знать" {Это трудно определить точно, все зависит от того, кого иметь в виду: Анну или Елизавету.}.
– - Что это за "Нан"?
– - спросила Анна.
– - "Нан"? Это -- вы, ваша светлость, "Анна", -- ответил Бестужев, -- а "Лиз" -- это Елизавета Петровна. Я не буду далее читать вам это интереснейшее письмо, а скажу только следующее: Лефорт пишет, что взять Елизавету будет стоить дороже, чем вас, а если вообще похерить вопрос о Елизавете, то, безусловно, лучше и выгоднее предпочесть вам дочь Меншикова.
Анна Иоанновна, дрожа от волнения, подошла к окну и резким движением распахнула его.
– - О!
– - простонала она.
– - Какой ужас, как все это низко, гадко!..
– - Теплый ветер, ворвавшись в комнату, заиграл пламенем свечей в канделябрах и пышной прической царственной пленницы.
– - Ты прав, ты прав, Петр Михайлович, -- продолжала она, -- горе тем, кто носит горностаевые мантии!.. Сколько дрязг, хитрых интриг сплетается клубком вокруг них!..
Бестужев, подойдя к герцогине, произнес:
– - Не сердитесь на меня, Анна... ваша светлость, за то, что я раскрыл вам все это. Я не считал себя вправе держать вас во тьме неведения.
– - Сердиться? На тебя? Бог с тобой!
– - воскликнула Анна Иоанновна.
– - Я тебя благодарить должна, Петр Михайлович. И знай: если это случится -- ты будешь первым из первых. Ну, чем я виновна, что он понравился мне? Разве я -- не женщина? Разве я могу заказать моему сердцу: молчи, не рвись, потому что ты -- царевна, герцогиня...
Резкий свист донесся из глубины парка. Бестужев захлопнул окно.
– - Что это?
– - отшатнулась Анна Иоанновна.
– - Идите в ваш "бодоар", ваша светлость!
– - ответил резидент.
– - Тот человек, которого мы ждем, прибыл. Это его сигнал.
Бестужев довел Анну Иоанновну до будуара, а затем быстро вышел.
II
ТАЙНОЕ СВИДАНИЕ МОРИЦА САКСОНСКОГО С АННОЙ ИОАННОВНОЙ
Анна Иоанновна, опершись на высокую спинку кресла, застыла в каком-то безмерно-жутком немом ожидании.
"Кого это он пригласил? Кто этот таинственный гость?" -- проносилось в голове герцогини, вконец измученной тяжелым разговором с Бестужевым.
Дверь будуара распахнулась.
Первым вошел Бестужев, за ним порывистой походкой высокий, стройный человек, закутанный в черный плащ.
Анна Иоанновна вздрогнула. Мысль, что ее, быть может, пришел убить какой-нибудь наемщик, пронизала все ее существо.
– - Ваша светлость!
– - торжественно возгласил Бестужев.
– - Как гофмаршал вашего двора, я принял смелость пригласить сюда для совещания его высочество принца Морица Саксонского.
Прибывший сбросил с себя плащ.
Вздох облегчения и радости вырвался из груди Анны Иоанновны.
– - Ах, ваше высочество... вы?!
– - воскликнула она.
А высокий, красивый, в раззолоченном мундире Мориц Саксонский опустился перед ней на одно колено и осторожно-почтительно поднес ее руку к губам.
– - О, ваша светлость! Сегодняшний вечер -- счастливейший в моей жизни: я вижу вас...
– - пылко произнес претендент на Курляндское герцогство.
В этой чрезмерной порывистости чувствовалось больше театральности, поддельной аффектации, чем истинного рыцарства.
Но не Анне Иоанновне, взволнованной радостью неожиданного свидания и вообще, по свойству своей грубоватой натуры, не понимавшей тонкостей, было понять, подметить это.
Она низко склонилась к Морицу {Относительно этого поцелуя Мориц позже говорил: "Это был поцелуй коровы".} и вопреки этикету горячо поцеловала его в лоб.
Бестужев кашлянул и вмешался в эту "трогательную встречу".
– - Ваше высочество! Вы вооружены с ног до головы? Эти пистолеты...
– - резидент указал на шарф мундира Морица, за который были заткнуты два пистолета.
Побочный сын короля Августа II вспыхнул.
– - Что делать, ваше превосходительство, если здесь, в Митаве, на своего будущего герцога собираются охотиться, как на вепря или дикого кабана, -- раздраженно вырвалось у него.
– - Как?
– - всколыхнулась Анна Иоанновна.
– - Вы, ваше высочество, подвергаетесь здесь такой опасности?
Тревога влюбленной женщины зазвучала в голосе герцогини.
– - Да, да, ваша светлость!
– - ответил Мориц.
– - Вам должно быть известно, какое сильное противодействие встречает в Петербурге мое желание сделаться герцогом Курляндским. А вы знаете, что в политике все средства хороши и допустимы, раз они ведут к определенной цели. Поэтому мне приходится быть зорким, охраняя свою жизнь.
И Мориц Саксонский, этот гениальный политический авантюрист с "нечистой царственной кровью", горделиво откинул голову назад.