Герцогиня
Шрифт:
– Как ты себя чувствуешь? – спросила женщина, – мне пришлось смешать лингвурум и обычное поддерживающее зелье. Пять капель лингвурума, как сказал мистер Тал.
Лина сглотнула. Смысл происходящего ускользал. Мистер Тал… кто это? Да и кто ее сюда притащил?
– Наверное, ты хочешь спросить меня, – вздохнула женщина, поправляя за ухо выбившуюся темную прядь, – спрашивай. Вряд ли я отвечу на все твои вопросы, но на часть их – точно. Меня зовут Каппа.
– Ангелина.
– Красивое имя. Имя ангела… Жаль, что
– Где я? – вконец осмелела Лина, – и как долго здесь?
– Ты на окраине Перкоттских земель, дорогая, – ласково ответила Каппа, – столица – Першехт. Самое богатое герцогство, потому что у нас есть Источник, герцог Вилмер.
– Бред какой, – выдохнула Лина, – вы меня разыгрываете? Зачем? Это… он меня сюда принес?
– Ты о мистере Тале? Да, он. Просил за тобой присмотреть, пока он будет занят.
– Нет… нет-нет…
Лина замотала головой, слезы против воли брызнули из глаз.
Все-таки она снова в руках убийцы. Зачем? Зачем она ему нужна?!!
– Не плачь, детонька, – волос коснулась теплая рука, – все будет хорошо. Максимус не даст тебя в обиду. Я его давно знаю, несчастный мальчик…
– Несчастный?!! Мальчик?.. – Лина ошарашенно уставилась на женщину. Та, похоже, была абсолютно уверена в своих словах. Несчастный мальчик, мать его.
– Ну да. Рано лишился родителей. Попал в руки плохому человеку, – Каппа пожала плечами, – все будет хорошо, Ангелина. Ты должна выздороветь как можно скорее.
– Это правда? Про земли Пер… как их там?
– Перкотт, дорогая. Да, правда. Не знаю, откуда ты прибыла. Наверное, с севера?
Лина замолчала и прикрыла глаза. Перкотт, значит.
Нет, она, конечно, видала всяческую литературу о переселении душ, о перемещениях в параллельные миры и прочую ерунду. Но чтобы все это на самом деле?
Все это просто… не-воз-мож-но.
– И что мистер Тал будет со мной делать, когда вернется? – спросила она Каппу.
– Я не знаю, милая. Но если бы он не желал тебе добра, то не принес бы ко мне. Я подлечила твою голову. Без меня ты могла бы умереть.
– А вы… кто?
Каппа поправила на груди шаль из грубой серой шерсти.
– Я целительница, но мой Дар не слишком силен. Посему и живу в деревне.
– Отпустите меня, – попросила Лина, – я не хочу… больше видеть мистера Тала.
– Ты можешь уйти, милая, – так же ровно отвечала Каппа, – но куда ты пойдешь? Насколько я поняла, у тебя нет ни дома, ни родни. Ты можешь попасть в плохое место. Тебя могут продать в бордель. Разве ты этого хочешь?
– А что, других мест для девушки здесь не бывает? – осторожно поинтересовалась Лина, понимая, что еще немного – и точно сойдет с ума.
– Для одинокой девушки? Можно еще стать содержанкой богатого мужчины, но для этого нужно хорошо выглядеть, и выходить в свет.
Лина
Куда ни кинь – всюду бордель. Где бы ни находилось место, куда она попала с легкой руки мистера Тала, о правах женщин здесь явно ничего не знали.
– Хорошо, – согласилась она, – я буду лежать, выздоравливать, и дождусь его. Тогда и поговорим.
***
Ей казалось, что она задремала. Снилась бабушка, живая и молодая, такой ее Лина знала только по старой фотографии. Бабушка улыбнулась и долго уходила вдаль, в сиреневую дымку, а Лина кричала – и не могла докричаться.
Проснулась резко, словно от толчка – и на нее обрушились крики и грохот.
Вокруг творилось невообразимое: какие-то неопрятного вида мужики ломали мебель, один держал за локоть Каппу, тряся ее при этом как поломанную куклу.
Лина даже ничего сделать не успела, как один из пришлых склонился над ней.
– Что за цыпа! А ну, Ал, глянь!
Девушка только съежилась, натягивая до глаз покрывало, которое, впрочем, тут же было сдернуто.
– Не трогайте ее, – взвизгнула Каппа, выворачиваясь из рук бандита (а в том, что это бандиты, Лина уже не сомневалась), – хворая она, не троньте!
Каппу бесцеремонно оттащили в сторону. Лина, холодея от ужаса и утратив способность не то что двигаться – дышать – увидела прямо над собой здоровенного детину, чернявого, с веселыми и очень злыми темными глазами.
– Как же не трогать такую цыпу, – сказал он весело. Подмигнул Лине, – жаль, что одета. Вот ее и заберем, раз уж ничего у тебя нет.
– Не смейте! – Каппа, растрепанная, с дикими глазами, бросилась к Лине, упала на нее, закрывая собой.
Но ее отшвырнули, так легко, словно женщина ничего не весила.
– Не смейте! Вы поплатитесь!
И вдруг ее крики резко оборвались, сменившись страшным булькающим звуком.
– Ты, поднимайся, – Лину дернули за руки, стянули с лежанки, – идешь с нами, цыпленок.
– Гляди-ка, девка, а в штанах! – удивился кто-то.
– Может, и не девка?
– Так проверим! – ответил тот самый, чернявый, разворачивая Лину спиной к себе. Она взвизгнула, когда мужские лапищи стиснули ей грудь.
– Все, уходим, – прозвучало над ухом, – хватайте эту… и пошли, пошли!
Лину снова подхватили, перекидывая через плечо. Но она все-таки успела увидеть, что Каппа лежала неподвижно, вытянувшись во весь рост, а из груди торчала рукоять ножа. По белоснежному переднику расплывалось кровавое пятно.
И тут Лину словно током дернуло. Она замолотила кулаками по груди подонка, который тащил. Взвыла не своим голосом:
– Пустите! Отпустите, гады! Будьте прокляты!
– Заткни ее, – рявкнул кто-то рядом.
Лина больно ударилась о землю, ее швырнули лицом вниз. А потом на затылок обрушилась боль, и ее подхватило в мягкие объятия ничто.