Герман Аляскинский. Светило православия
Шрифт:
Всю долгую зимнюю ночь на 2 января 1833 года о. Герман стоял на коленях перед иконой Божией Матери в молитвенном обращении. Его тихий напев душевной ласковостью творил: «Радуйся, в молитве пред иконою Богоматери умилённый дух твой Богу предавый, радуйся неболезненным исходом прерочения твоя исполнивый. Радуйся венцем бессмертия от рук Вседержителя увенчанный. Радуйся блаженство райское со всеми святыми унаследованный… – И как бы в один голос со всею Церковью пел: Честна пред Господом смерть преподобных Его и радуется в день представления Саровского угодника так же, как и в день его рождения…»
Переход
«После смерти моей, – говорил он, – будет повальная болезнь, и умрет от неё много людей, и русские объединят алеутов».
«Хоть и много времени пройдёт после моей смерти, – говорил старец Герман, – но меня не забудут, и место жительства моего не будет пусто. Подобный мне монах, убегающий славы человеческой, придёт и будет жить на Еловом, и Еловый не будет без людей». «Пройдёт тридцать лет после моей смерти, все живущие теперь на Еловом острове перемрут, ты останешься жив и будешь стар и беден, и тогда вспомнят меня», – говорил старец Герман ученику своему, алеуту Игнатию Алиг-яге; а у двенадцатилетнего креола Константина спрашивал: «Миленький, как ты думаешь, часовня, которую теперь строят, останется ли втуне? Дитя мое, помни, – несколько помолчав, продолжал старец, – что на этом месте со временем будет монастырь».
«Когда я умру, вы похороните меня рядом с отцом Иоасафом, – говорил преподобный Герман своим ученикам. – Моего быка убейте; он мне довольно послужил. Похороните же меня одни и не сказывайте о моей смерти в гавань: гаваньские не увидят моего лица. За священником не посылайте и не дождетёсь его: не дождётесь. Тела моего не обмывайте, положите на доску, сложите на груди руки, закутайте в мантию, её воскрылиями и клобуком покройте моё лицо и голову. Если кто пожелает проститься со мной, пусть целует крест, лица моего никому не показывайте. Опустив на землю, покройте меня бывшим моим одеялом».
Духовный отец и наставник для жителей острова Кадьяк, их кормчий в океане житейских проблем, – а сущность своего пастырского служения старец Герман выразил удивительными словами: «Я – нижайший слуга здешних народов и нянька», – в один из дней промозглого ноября приказал ученику своему Герасиму зажечь свечи перед иконами и читать Деяния Апостольские. Через некоторое время лицо его просияло, и он громко произнёс:
«Слава Тебе, Господи!»
Пребывая в спокойствии, в легкой умиротворённости, он попросил остановит чтение Деяний Апостольских
Прошла неделя. По его прошению были зажжены свечи. Его келия засияла. Ученики старца Германа читали Деяния святых Апостолов…
Тихо преклонил старец свою голову на грудь ученика Герасима. Келия наполнилась благоухания. Его по-детски мягкая улыбка лёгким штрихом коснулась губ, и затихающий голос сладко творил последнюю молитву:
«Буде благословен день и час, в оньже Господь мой Иисус Христос мене ради родися, распятие претерпе и смертию пострада. О, Господи Иисусе Христе Сыне Божий, в час смерти моея прийми дух раба Твоего в странствии суща, молитвами Пречистыя Твоея Матере и всех святых Твоих, яко благословен еси во веки веков, аминь».
Лицо батюшки Германа просияло, и он тихо почил и мирно о Господи сном праведника. А в это же мгновение над островом Еловый в небо устремился светящийся столб, по которому в лучистом сиянии спокойно поднимался человек. В селении Катани на Афогнаке люди поражались видением, а поражённые чудесным явлением креолы супруги Герасим и Анна Вологдины в молитвенном творении произнесли: «Видно, отец Герман оставил нас».
Бык отца Германа на другой день по его смерти ударился головой о дерево и свалился на землю мёртвый.
Несмотря на предсмертную волю отца Германа, ученики его не решились хоронить его без представителей из гавани Кадьяка. Посланный с печальной вестью возвратился из гавани, сообщив, что правитель колонии Кашеваров запретил хоронить старца до его приезда. Там же, в гавани, был заказан для усопшего гроб, который должен был доставить на остров Еловый священник. Но все эти распоряжения были противны воле батюшки Германа.
И вот подул ураганный ветер. Полил ледяной дождь. Забурлил штормовой океан. Из гавани острова Кадьяк до острова Елового два часа пути на вёслах, но никто не решился пуститься в море в такую погоду. Штормовой океан оставался грозным целый месяц. И хотя всё это время тело старца Германа лежало в тёплом доме его воспитанников, лицо его не изменилось и от тела не было ни малейшего запаха.
Наконец с опытным мореходом Козьмою Училищевым гроб был доставлен; из гавани острова Кадьяк от управления колонии никто не приехал, и жители острова Еловый одни предали земле бренные останки святого старца. Так исполнилось последнее желание отца Германа. Похоронив его, ученики поставили над его могилой простой деревянный крест.
Земля Русской Америки освятилась стопами и деяниями своего первого Просветителя, Апостола Саровской пустыни на Святой Руси, кроткого миссионера Германа, Аляскинского Чудотворца.
Здесь, достигнув святости у Господа, блаженно почил он в благоухании своих чудотворных мощей. Его ревность по Боге простирается на всех его последователей, покрыв вдохновенным покрывалом, а его душевные слова искренним и покаянным молением к Господу, спрашивая: «Господи, уязвленные Твоей любовью, живя по Твоим заповедям, мы всецело отдаёмся Твоей воле, с полной решимостью готовы потрудиться на Твоей благодатной, давно пожелтевшей Ниве. Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй и благослови!»