Герои 90-х. Люди и деньги

Башкирова Валерия Т.

Не меньшей известностью и авторитетом, чем Галина Старовойтова, пользовался ее абсолютный политический антипод (которого при этом можно назвать и ее двойником с точки зрения принципиальности и последовательности) Виктор Илюхин.

Он пытался добиться уголовного преследования для всех без исключения предшественников Дмитрия Медведева на президентском посту, включая президента СССР Михаила Горбачева, за что и был уволен из органов прокуратуры сразу же после того, как возбудил против господина Горбачева уголовное дело за развал СССР (по статье об измене родине). Во всем остальном господин Илюхин испытывал со стороны власти ровно то же

давление, которое испытывает в современной России любой оппозиционер.

Причем успешно сопротивляться давлению ему удавалось благодаря профессиональным качествам юриста.

Не исключено, что из-за них он и стал политиком, хотя, возможно, и не стремился к этому. Во всяком случае, в политике он оказался после того, как вмешался (в 1987– 1988 годах) в «хлопковое дело об узбекской мафии», которое вели следователи Генпрокуратуры СССР Тельман Гдлян и Николай Иванов. Господин Илюхин был уверен, что, вмешавшись, восстановил справедливость, остановив «этих беззаконников». Общество, напротив, симпатизировало следователям, и Виктор Илюхин прослыл человеком, который приложил руку к «развалу хлопкового дела», благодаря чему высшее руководство СССР избежало обвинений в коррупции.

Профессиональные качества юриста сделали его одним из ведущих деятелей КПРФ в законодательном процессе. Кроме того, он в 1999 году был главным обвинителем в процедуре импичмента президента России, выступил с обвинительной речью перед депутатами Госдумы — тогда противникам Ельцина не хватило 17 голосов.

В его лице компартия, которая идеологически отвергала сложившуюся в стране «буржуазную демократию», получила фактически незаменимого критика этой демократии. Правда, как считает, журналист Виктор Хамраев, незаменимость его состояла в том, что коммунист Илюхин критиковал «буржуазную власть» в те моменты и за те инициативы, в которых она отступала от принципов «буржуазной демократии» и попирала «буржуазные свободы». При этом, как заметил журналист, позволить себе такое в КПРФ мог лишь тот, кто сделал свою политическую карьеру без ее помощи и без помощи ее предшественницы КПСС.

Годы после расстрела Белого дома — по крайней мере для большинства россиян — представляли собой скорее политическую «веселуху». И поддерживали ее не только депутаты. В 1994 году президент России не сумел выйти из самолета для встречи с премьером Ирландии, а во время официального визита в Германию попытался дирижировать оркестром. А 2 декабря страна впервые услышала выражение «маски-шоу» — когда ФСО им. Александра Коржакова положила «мордой в снег» охрану Мост-Банка. Это был намек банкиру Гусинскому, что в стране еще существует федеральная власть.

И власть эта постепенно принимала черты, как ядовито заметил политический обозреватель «Коммерсанта» Максим Соколов, «просвещенного авторитаризма».

1995-й начался под стрельбу, которая не стихала ни на минуту весь год. И не только в Чечне, где с новогодней ночи федеральные войска больше месяца пытались захватить президентский дворец в Грозном. Жарко было по всей России, особенно в Москве, где в тот год произошли, пожалуй, самые громкие убийства минувшего двадцатилетия.

1 марта в подъезде своего дома был застрелен Владислав Листьев. Потом многие видные деятели СМИ, бизнеса и политики заявляли о том, что «знают, кто убил Листьева»: Константин Эрнст, Ирена Лесневская, Борис Березовский, Сергей Лисовский, Александр Коржаков… Ситуация, когда все всё знали, но молчали, ярко свидетельствовала

о состоянии морального здоровья страны.

Воплощением этого морального нездоровья стал Борис Березовский. Самым демоническим персонажем российской политики он прослыл не сразу. До 1994 года он был известен широкой общественности исключительно как гендиректор ЛогоВАЗа. Один из нарождающихся олигархов, не более того. Конечно, Березовский уже тогда решал свои дела политическими методами, но делал это кулуарно. Если и «светился» в прессе, то только в связи с автомобильными делами.

Но летом 1994 года на Березовского было совершено покушение. Событие получило мощный резонанс в прессе и на телевидении. Юрий Лужков тогда даже объявил войну терроризму в Москве, ссылаясь на «вопиющий случай с Березовским». Олигархи чуть ли не впервые собирались вместе и обсуждали, что делать с «заказухой».

Вероятно, именно тогда Березовский почувствовал, что играть в большие игры можно, не только находясь в тени, что вопреки известной рекламе имидж — это все. Тогда и начался большой поход Березовского в политику. В начале 1995-го он создает ОРТ, в 1996-м накануне выборов организует «письмо тринадцати».

Автором этого обращения крупнейших предпринимателей России к общественности, политикам и друг к другу, озаглавленного «Выйти из тупика!» и призывавшего одновременно к компромиссу и недопущению победы коммунистов на выборах, был политолог-коммунист Сергей Кургинян.

Дальше больше: в 1997-м Березовский — заместитель секретаря Совета Безопасности, в 1998-м — исполнительный секретарь СНГ, в 1999-м — депутат Госдумы. Он участвует практически во всех «разборках» ельцинского периода — воюет то с Коржаковым против Гусинского, то с Гусинским против Потанина и Чубайса, то со всеми олигархами за Ельцина, то чуть ли не в одиночку против коммунистов. Он не расстается с мобильным телефоном. Иногда на людях он даже разговаривал одновременно по двум, но никому и в голову не приходило предложить ему скрестить трубки. Все понимали, что Березовский во всех своих разговорах — самая важная деталь, без которой ничего не срастется.

Когда-то почти всесильный, а ныне беглый олигарх, манипулятор, провокатор и комбинатор Борис Березовский — личность, бесспорно, многоплановая. Настолько, что журналисты позволили себе как-то заметить: «Березовский — это не фамилия. Это профессия».

Сначала он сознательно создавал себе имидж человека, вхожего в высшие инстанции, умеющего решать вопросы и советующего власти, как ей поступать в том или ином случае. Потом имидж стал создавать его самого. При этом Борис Березовский всегда умудрялся быть не тем, кем его считало общественное мнение.

Политиком он был официально признан лишь после того, как стал одним из заместителей секретаря Совета Безопасности — далеко не самого важного органа в иерархии российских властных структур. Его считали идеальным чиновником для особых поручений. Переговоры с чеченскими лидерами, выкуп заложников на Северном Кавказе, неофициальные контакты с московскими коммунистами — это была его стихия.

Но как о публичном политике и он сам, и другие заговорили лишь после его громкого увольнения в 1997 году. Как будто не было в его активе выдержанных в лучших популистских традициях выступлений на юге страны. Одно только обещание добиться от федерального правительства разрешения на ношение оружия казакам принесло ему больше популярности, чем часовые выступления премьер-министра.