Герои академии Даркстоун
Шрифт:
— Ты не… — Рес берёт себя в руки, выдыхает и вкладывает в свои слова всё своё терпение, — Тебе не за чем торопиться, Кайрит. Я рядом. Я никуда не денусь. Дай себе время повзрослеть.
— Так тебя это беспокоит? Что я до сих пор не взрослая? — усмехаюсь и упираюсь руками в стол, — Но ты же сам сказал — рано или поздно это произойдёт. Мы будем работать в паре, потому лучше сразу понять, подходим мы друг другу или нет.
— Один наш поцелуй вызвал открытие десятка врат, ты представляешь, что произойдёт, если мы…
— Ну! Ну, же! Произнеси это, — не могу сдержать улыбку, хотя не могу утверждать,
— Ты что, проверяешь меня? — доходит до телохранителя владыки.
— Ты даже не можешь сказать этого вслух, — запрокидываю голову и усмехаюсь, — о, поверженный кумир!
— Кайрит…
— Знаешь, что я думаю, Рес? — перебиваю его, становясь предельно серьезной; его молчание я воспринимаю, как готовность слушать, — Я думаю, ты сам запутался, чего хочешь. Наследник явно дал тебе приказ держать меня при себе — как можно ближе. Но вот незадача — ты мучаешься, чувствуя, что это неправильно. Тебя тянет ко мне, меня тянет к тебе, но мне всего семнадцать, а ты со своим «ни тебе, ни мне» забираешь у меня даже возможность думать о том, что я могу полюбить кого-то ещё. Это тяжело, да? Знать, что ты лишаешь человека будущего?
— У тебя не может быть будущего ни с кем другим, Кайрит. Твоя сила слишком опасна, — опустив взгляд, произносит Рес.
— Это вы решили, что она опасна. Я ещё даже не знаю, на что способна, но мне уже с угрозой заявили, что моя судьба — быть на побегушках у наследника и лобзать ему пятки за то, что он позволил мне жить.
— Кайрит!
— Будешь спорить? — я и не замечаю, как мы оба переходим на крик.
— Ты видишь все в чёрно-белом цвете, — цедит Рес.
— А вы не даёте мне расширить палитру! — бросаю ему в лицо, — Я вижу всё так, как вы мне преподносите, — негромко отвечаю, понимая, что криком ничего не добьюсь, — Я не дура, Рес. Дура бы не смогла вытащить тебя из Черной Башни. Но с тобой я глупею, — голос неожиданно срывается, и я прикрываю глаза, чтобы прийти в себя.
— К чему ты ведёшь? — неожиданный холод в его голосе заставляет меня обнять себя за плечи.
— Не сокращай дистанцию, — произношу, глядя на пламя свечи, — не провоцируй мои чувства к тебе. Они есть; ты это знаешь, я это знаю. Но ещё я знаю, что вы с наследником что-то скрываете от меня. И вся знать империи знает что-то, чего не знаю я. Моя мать оставила мне целый сундук тайн в наследство, и я не смогу разобраться со всем этим, если буду постоянно отвлекаться на тебя.
— Так может, не нужно разбираться со всем этим? — его голос тих.
— Если я не разберусь, я не смогу понять — кто я на самом деле, — качая головой произношу, затем поднимаю взгляд на голубоглазого, — И превращусь в тебя.
Рес молчит. Думаю, он прекрасно понимает, о чём я. Полагаю, что он и сам не знает, способен ли он полюбить на самом деле, или все, что осталось от сына Агареса — это лишь физическая оболочка и верность наследнику.
— Пожалуйста, иди, — отворачиваюсь, пытаясь держаться.
— Ты очень сильная, Кайрит. Возможно даже сильнее меня, — негромко отвечает Рес и выходит из кухни.
Всхлип, вырвавшийся изнутри, пугает меня саму — так мало «девичьего» в нём прозвучало…
И так отчетливо были слышны в нём отчаяние и одиночество, не
Утро следующего дня принесло мне новую порцию головной боли: записка от матери лежала прямо на моём туалетном столике… занесённая, по-видимому ветром… тем самым ветром, что дул прямо из темниц под императорским дворцом. Первым желанием было позвать Дони, но затем я вспомнила, что служанка вряд ли возьмёт и скажет прямо «да, это я принесла вам этот опасный во всех смыслах клочок бумаги»! Она даже на мой прямой вопрос не смогла дать чёткий ответ, уйдя в размышлении о благе для всех в случае, когда я стану богатой и независимой. Так что Дони отпадает. Я вообще понятия не имею, кому могу доверять в этом доме, и главное — могу ли доверять тем, кто до сих пор тайно служит моей матери.
Я всё ещё не знаю, кем она является для меня — другом или врагом.
В любом случае, я планировала осуществить свой вчерашний план и уехать (якобы) в банк. Нет, в банк я тоже забегу — (нужно быть последовательной, чтобы не вызвать подозрений: одна правда — одна ложь), — но после поеду к своему старому учителю. Любопытно будет посмотреть на его реакцию, когда мой экипаж…
— Вот, хаос! — выдыхаю, падая на стул перед зеркалом.
Мне никак нельзя привлекать внимание. Так что представление с подъездом на дорогом экипаже с трубачом, шутами и повелителями змей — отменяется.
Придётся красться по переулкам, по старинке…
Барабаню пальцами по столешнице, глядя на записку…
И, наконец, решаю прочесть.
«Милая, это было прекрасное выступление. Я тобой горжусь. Найди способ встретиться с братьями — они объяснят твою задачу. И приручи, наконец, пса императора: ты — его слабая сторона, а он до сих пор вертит тобой, как ему вздумается. Сожги записку. С любовью, М»
Смотрю на жалкий клочок бумаги и недоумеваю: как?! Нет, КАК она узнаёт обо всем?! Если я правильно понимаю, под выступлением она подразумевает разборку с леди Вайолет вчера на балу. Но кто передал ей подробности того вечера?! И почему она мной гордится?.. И… с чего она взяла, что я — слабая сторона Реса?! Ну, откуда она может об этом знать?!?!
Стук в комнату заставил меня быстро спрятать письмо, накинуть халат и вернуться на прежнее место — к столу.
— Войдите, — отвечаю громко.
Рес открывает дверь и смотрит на меня, расчёсывающую волосы перед зеркалом.
— Я вынужден отлучиться до вечера. Будьте в особняке, — произносит он ровным голосом, глядя на меня отстранённым взглядом.
— Я не могу вам этого обещать, — отвечаю спокойно.
— Почему?
Ох, камень! Вообще ни один мускул на лице не дернулся.
— Рес, я хотела бы сегодня посетить банк. Для своего спокойствия я хочу иметь некоторую сумму на именном счете. В конце месяца мне расплачиваться со слугами — а у меня совсем нет денег.
— Вы хотите продать несколько драгоценностей вашей матери?
Ну, да, было бы глупо думать, что Рес не знает о сундуке с сокровищами — он ещё вчера намекнул мне о том, что в курсе подарочка от Миледи.
— Да. На данный момент от особняка нет никакого дохода, и мне нужны наличные для того, чтобы иметь штат слуг, — отвечаю размеренно и чётко.