Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 1)
Шрифт:
Человек, брошенный в эту яму, часто терял не только представление о времени, но и рассудок. Некоторые, не выдержав, кончали жизнь самоубийством.
Еве тоже назойливо лезли в голову мысли о смерти. Особенно тяжко было, когда после двух-трех дней вынужденной голодовки приносили страшно соленую рыбу, а потом сутками не давали ни капли воды. Возможно, она и на самом деле покончила бы с собой, но мысль о том, что Турханов жив и не может не прийти, ей на помощь, удерживала ее. «Он меня спасет. Спасет.!.. Спасет!.. — твердила она себе, стоя перед собакой, которая бдительно следила, чтобы она не присела. — Раз они предлагают написать ему письмо, значит, он жив. А если жив, обязательно выручит меня...»
Последний
— Выходите, фрейлейн Ева! — послышался ласковый голос старшего надзирателя.
Так еще к Еве никто здесь не обращался. Сначала она подумала, что все это ей почудилось, что она бредит, но, когда ее чуть ли не на руках вынесли из карцера и она увидела солнечный свет, пробивающийся в коридор через решетчатое окно, она поняла, что это не бред и не сон.
Разве уже прошел срок? — удивилась она.
Нет, оставалось сорок восемь часов, но поступил приказ освободить вас. Вот, идите с господином лейтенантом, — тихо проговорил надзиратель, показывая на Остермана.
Ева ничего хорошего не ждала от немцев, она знала, что чувство жалости им незнакомо. Тогда почему же ее освободили из карцера преждевременно? «Я никого не предала, ни на одно их предложение не согласилась. В чем же дело? — со страхом думала измученная девушка. — Может, они собираются затеять со мной новую игру? Надо быть начеку».
Они вышли из мрачного здания тюрьмы. От яркого света и свежего воздуха у нее закружилась голова, и, чтобы не упасть, она схватилась за перила.
— Что вы тут рассматриваете? — рассердился лейтенант. — Идите! Мне некогда с вами возиться...
Девушка с гневом посмотрела на него. «Молокосос! — выругалась она про себя. — Тебя бы в этот карцер! Вот посмотрела бы я, как бы ты тогда запел!»
Подождите, — попросила она. — У меня ноги подкосились.
Это от радости, — буркнул лейтенант. — Вам повезло.
Хотела бы я, чтобы вам так повезло, — со злостью сказала Ева и, собравшись с силами, зашагала рядом с офицером.
Тот ее ввел в лазарет и передал женщине в белом халате.
Приведите ее в порядок, обмойте, накормите, поместите в отдельную палату, но, кроме нижнего белья, никакой одежды не давайте. В ожидании дальнейших моих распоряжений содержите в строжайшей изоляции. Пусть ест, пьет и спит когда хочет и сколько хочет.
Понятно, — кивнула женщина-врач. — Будет исполнено.
Довольный, что первая часть задания выполнена в точном соответствии с указаниями, Остерман вернулся к полковнику Планку. Тот выслушал его и в знак одобрения похлопал по плечу, отчего молодой человек даже зажмурился, как кошка, когда ее гладят по спине.
Теперь садись на мотоцикл и поезжай к партизанам. Они будут тебя ждать вот в этом лесу у перекрестка дорог, — показал полковник точку на карте.
Ехать без охраны? — трусливо пряча глаза, спросил Остерман. — Ведь они и меня могут захватить в плен.
В данном случае охрана бесполезна. Если захотят, расправятся с тобой и при наличии охраны. Особенность обстановки заключается в том, что как мы, так и они вынуждены играть честно, ибо на карту поставлена жизнь трех женщин, в сохранении которой мы все заинтересованы. Будь осторожен, ни в коем случае не затевай ссоры.
Даже если они оскорбят фюрера?
Даже тогда. Было бы наивно ждать от врага похвал в его адрес. В данном случае ты выполняешь дипломатическую миссию. А дипломат должен быть бесстрастным.
Я понимаю.
Вот и прекрасно. Выслушай их условия обмена. Причем, пока не доложишь мне, не принимай их, но и не отвергай. Предупреждаю еще раз, никому об этом ни слова. Особенно остерегайся людей из гестапо... Итак, к вечеру жду тебя обратно. А пока желаю всяческих удач!.. Да, чуть не забыл: захвати вот этот мешок. Здесь одежда для наших женщин, — добавил полковник.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Редко кто сомневается в беспредельной силе любви. Вспыхнув в сердце, одних она делает счастливыми, других испепелит в своем жарком пламени. Впервые в своей жизни Конрад почувствовал это на Келецщине летом сорок четвертого года.
С самой весны, когда вся природа пробуждалась от зимнего сна, он ощущал: ему чего-то не хватает. Конечно, он был рад, что наконец-то наступило долгожданное время, когда он может отомстить фашистам за гибель родителей, за свое раннее сиротство, за то, что миллионы подобных ему молодых людей оторваны от родных и близких, от любимых занятий, от своей матери-родины, гибнут в чужом краю за бредовые идеи фюрера о мировом господстве. Советские партизаны приняли его как родного брата, облекли доверием и даже представили к правительственной награде. И все же оторванность от родного народа, от страны, где он родился и вырос, порою нагоняла на него тоску. Иногда он чуть ли не физически ощущал боль разлуки. «Вот кончится война, — думал он, сидя где-нибудь на замшелом стволе поваленного дерева, — мои товарищи по отряду вернутся на свою родину, где их встретят родные и близкие с почетом и уважением, как встречают победителей. А куда мне деваться? Вернуться в Мюнхен? Но там меня никто не ждет. Поехать в Гамбург, где когда-то работали мои родители-коммунисты? Но там едва ли остался в живых хоть один человек, кто их знал. Нет у меня ни дома, ни родных и близких... Неужели весь век так и бродить по свету, не зная ни счастья, ни любви?..»
И вот в его жизнь вдруг ворвался яркий луч света. Каким-то шестым чувством Конрад уловил, что в Эльзе он нашел то, чего ему всегда недоставало. Как всякий молодой человек, да еще офицер, много повидавший, он встречал немало женщин и девушек, но ни одна из них не произвела на него такого впечатления, как Эльза, ни одна из них до сих пор не нашла места в его сердце. Эльза же, хотя и была родственницей врага, с которым он вступил в смертельную схватку, сразу завладела его душой. Почувствовал он это, еще когда они ехали на повозке в домик пасечника. Девушка тогда сидела с завязанными глазами и ничего не видела, зато он ее разглядывал, как яркое творение гениального художника, которое, будучи выставлено в музее, сразу привлекает к себе пристальное внимание любителя искусств. Правда, своей внешностью она уступала жене брата. Та была красавица. Природа, создавая ее, строго учла все пропорции, не пожалела самых ярких и сочных красок, Эльзу же многим обделила. Но, несмотря на это, худенькая девушка растрогала его до слез и, когда он заметил, как она начала дрожать от вечерней прохлады, снял с себя китель и накинул на ее узенькие плечи. Это было с его стороны первым знаком внимания, вызвавшим в ней ответное теплое чувство.
В тот вечер больше ничего не произошло, а на следующее утро они встретились на допросе. Девушка безо всякого нажима с его стороны рассказала все, что его интересовало. Вот тогда-то они оба особенно остро почувствовали, как родственны их души. К сожалению, Конрад не мог продлить их встречу хотя бы еще на час. Девушка, привыкшая по своему усмотрению распоряжаться временем друзей, была разочарована таким необычным для нее поведением. Чего только не передумала она в тот день, ожидая его вызова!