Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 1)
Шрифт:
На следующее утро Берта и Эльза еще крепко спали, когда Конрад вошел в избушку пасечника.
— Здравствуйте! — весело крикнул он, приветствуя их. — Просыпайтесь! И посмотрите, что я вам привез!
Он положил на стол две кучки аккуратно сложенной одежды, поставил небольшую корзину с едой и на пол — две пары дамских туфель.
— Боже мой! — воскликнула Берта и, сбросив с себя плащ-палатку, которой накрывалась вместо одеяла, полуголая подбежала к столу. — Это же мое платье, мое пальто, мои туфельки!
Эльза с укором
Берта, в каком ты виде? Постеснялась бы чужого мужчины...
Милая ты моя девочка! — покачала головой Берта. — Если бы женщины стеснялись мужчин, мы с тобой никогда бы не появились на свет божий! К тому же господин гауптштурмфюрер вовсе не чужой, а, как ты сама уверяла, чистокровный немец.
Бесстыдница... — пробормотала девушка.
Ошибаешься, милая, — просто я не ханжа. Потому не стыжусь показываться людям в таком виде, в каком нас создал господь бог по образу и подобию своему.
Берта взяла свое платье, взглянула на Конрада, словно ожидая от него одобрения, но, не дождавшись, надулась, повернулась к нему спиной и начала медленно одеваться.
— Извините, милые дамы, не буду вам мешать... Одевайтесь, позавтракайте, а примерно через час начнем работать, — сказал Кальтенберг.
— Кого из нас вы сегодня вызовете первой? — поинтересовалась Берта.
Кого бог пошлет, — пошутил Конрад.
Бог всегда милостив ко мне. Значит, встретимся через час?..
Кальтенберг действительно решил начать с допроса Берты. В назначенное время конвоир привел ее в землянку. Она была уже одета, скромно и аккуратно, как женщина, идущая на работу в учреждение или контору. На ней было темное шерстяное платье с длинными рукавами, закрывающее шею и колени. По всей видимости, сама Берта была недовольна своим нарядом. Конрад заметил это и решил подтрунить над ней:
Извините, фрау Берта, но мне кажется, что полковник Планк не особенно балует вас нарядами...
Все мужья глупы как пробки, — презрительно надула она губки. — Мой Ганс в этом отношении не составляет исключения. Присылая мне это платье, он, конечно, надеялся, что в нем я буду выглядеть как настоящее пугало и не привлеку внимания чужих мужчин. Но у него, как всегда, не хватило ума, чтоб сообразить простую вещь: женщина в случае необходимости может снять платье...
Конрад прервал ее.
Нам предстоит серьезный разговор, фрау Планк, — сказал он строго.
Надеюсь, сегодня вы не станете пугать меня расстрелом?
Нет, беседа у нас будет мирной... Вчера вы упомянули о лейтенанте Остермане. Вчера же вечером мой помощник встретился с ним. Адъютант вашего супруга попытался подкупить моего помощника, чтоб тот за определенную плату устроил ему свиданье с Эльзой. Меня это удивило. Если он выполнял волю своего начальника, то должен был бы прежде всего встретиться с его любимой женой. Не так ли?
Конечно, так. Но на этот раз он выполнял не его волю,
То есть?
Бедняга по уши влюблен в мою золовку, а мы вся чески его поощряем, ибо он единственный сын очень богатых родители и к тому же — славный малый. Если можете, устройте им свидание.
Конраду хотелось спросить, как относится к нему сама Эльза, но, поразмыслив, решил, что Берта сразу же истолкует его вопрос так, как ей будет удобнее. «Спрошу лучше у самой Эльзы, — подумал он. — Если захочет, расскажет...»
Я подумаю, — пообещал он. — Вчера вы также упомянули о графине Бохеньской и ее дочери. Где они находятся в настоящее время?
В домике садовника, в строжайшей изоляции. Входить к ним могут только трое: мой муж, старший следователь и солдат, доставляющий им еду.
К чему такие строгости, не понимаю...
Чего тут непонятного? — удивилась Берта. — С одной стороны, они служат приманкой для Тадеуша Бохеньского, с другой стороны, систематически подслушивая их разговоры между собой, мой муж узнает о польском сопротивлении...
Неужели ваш муж, полковник вермахта, стоит за дверью и подслушивает разговоры женщин?
Зачем же ему делать это самому? — презрительно фыркнула жена полковника. — За него работает техника. В стенах дома садовника установлены микрофоны.
Вот оно что! А польза-то есть от такого подслушивания?
Думаю, что есть. Как-то муж говорил об аресте одного доктора, большого друга семьи Бохеньских. Будто бы адрес его конспиративной квартиры, где он скрывался, узнали, подслушав разговоры этих женщин. Муж надеялся выяснить у доктора, где скрывается Тадеуш, но он неожиданно скончался в тюрьме,
Наверно, не выдержал пыток?
Вы думаете, у нас пытают?
Не думаю, а знаю. В немецких тюрьмах повсюду творятся беззакония. Тюрьма полковника Планка не исключение, — сухо сказал Конрад, глядя ей прямо в глаза.
— Почему вы так на меня смотрите? Разве я виновата, что в наших тюрьмах не соблюдают законы?
Лицо Берты вдруг омрачилось. Она вспомнила о первом допросе, когда она чуть не стала жертвой этого странного человека, то любезного и внимательного, то строгого, жестокого, и невольно съежилась, будто ее облили холодной водой. «Нельзя мне спорить с ним, нельзя раздражать его, — подумала она. — Ни на минуту нельзя забывать, что моя жизнь в его руках».
— Виноваты все немцы, потому что терпят такие по рядки. Но бог с ним, с этим несчастным доктором... Лучше расскажите, что вам известно о взаимоотношениях вашего мужа с руководителями абвера? Только прошу помнить о нашем уговоре: вы будете откровенны, а я — справедлив к вам.
Берта хотела было ответить отрицательно, ссылаясь на неосведомленность, но предупреждения Конрада снова подействовали на нее отрезвляюще, и она решила ничего не скрывать. «Ласковый теленок двух маток сосет», - подумала она.