Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 1)

Кибек Митри Афанасьевич

Если вы так боитесь, почему же тогда добровольно изъявили желание пойти к партизанам?

А кто вам сказал, что мы идем туда добровольно? Нам предложили, вот и идем, — сердито проворчал бывший кулак,

Попробуй отказаться — сразу в штрафной лагерь, где люди мрут как мухи, — добавил бывший жулик.

Тогда почему вы не пошли к нам, в армию Власова?

А разве у вас гарантируют от смерти? — с ехидством спросил воришка. — Мы хотим жить не только сего дня, но и завтра. Хорошо вам, офицерам. Вы получаете чины, награды, а мы только пули в сердце или осколок в голову.

Да, положение

у вас, как говорится, хуже губернаторского. Я вам сочувствую, но помочь не могу, — развел руками Соколов.

Наступило тягостное молчание. Некоторое время предатели сидели опустив головы, потом переглянулись между собой.

— При желании вы могли бы нам помочь, — сказал бывший кулак. — Скажите, как вы смотрите на исход войны?

– — Так же, как и вы, — неопределенно ответил Соколов.

Если бы это было так, вы не сидели бы здесь и не вербовали нас в шпионы. Ведь после войны и нас, провокаторов, и вас, власовцев, ждет расстрел или, в лучшем случае, лишение свободы на четверть века...

Напрасно вы смотрите на будущее так мрачно. Вот увидите, мы победим, — заверил Соколов.

Да, видим мы, как вы побеждаете, — презрительно процедил кулак. — Скоро отступать будет некуда...

А что вы предлагаете? Сложить оружие и сдаться красным? Вам что, вы против своих открыто не воевали. Можете, в случае чего, изобразить из себя невинных жертв немецкого фашизма и после войны вернуться к родным и детям. А нас, власовцев, домой не пустят, сразу поставят к стенке. Поэтому остается нам только одно — продать свою жизнь как можно дороже, — вздохнул Соколов.

Домой мы тоже не собираемся. Социализм у нас в печенках сидит... Но если бы вы согласились помочь нам, может, мы нашли бы другой выход, подходящий не только для нас, но и для вас, власовцев.

— Господин капитан, и правда, помогите, — слезно попросил бывший жулик. — Мой отец говорил, что люди, говорящие на одном языке, должны помогать друг другу не только в этой жизни, но и на том свете — в раю или в аду, все равно...

Никак не могу понять, чем я мог бы помочь вам? — сказал Соколов, давая в то же время понять, что не прочь выслушать их.

Поклянитесь, что не выдадите нас, даже если не согласитесь пойти с нами! — попросил кулак.

Соколов поклялся честью офицера РОА, и предатели посвятили его в свои планы. Узнав о недавних победах Красной Армии в Белоруссии и на Украине, предатели, открыто или тайно сотрудничавшие с лагерной администрацией или с гестапо, почувствовали, что приближается конец, и всполошились не на шутку. Среди них оказался бывший моряк-балтиец, участник многих заграничных плаваний. Он и предложил бежать в нейтральную Швецию. С ним согласились тридцать три изменника и выработали подробный план, согласно которому все они должны были бежать из немецкого лагеря, затем организовать фальшивый партизанский отряд и, пользуясь симпатией польского народа к партизанам, при содействии подпольных организаций Сопротивления добраться до Балтийского побережья, захватить там либо катер погранохраны, либо небольшое рыболовное судно и переправиться через море в Швецию. Осуществление плана застопорилось из-за трудности побега. Предатели просили власовского капитана под каким-нибудь благовидным предлогом вывести их из

лагеря и возглавить ложный партизанский отряд.

Весь этот план Соколову сначала показался бредом, но, поразмыслив немного, он понял, что предателям действительно остается только два выхода: либо склонить покаянную голову перед советскими органами, либо искать защиты за пределами Германии, куда не придет победоносная Красная Армия. «Значит, от справедливого возмездия вы хотите укрыться под небом Швеции, — со злобой думал он, глядя на преступников. — Что ж, я помогу вам. Только не бежать, а получить заслуженное наказание...»

Опасное дело вы задумали, братцы, — покачал он головой. — Конечно, под видом мобилизации в армию Власова я легко мог бы вывести ваших товарищей из лагеря. Но если среди них окажется хоть один негодяй и донесет в гестапо, то и эти погоны не спасут меня от виселицы...

О, насчет этого не сомневайтесь! — горячо зашептал кулак. — Выдать нас мог бы только большевистский агент, а среди наших таких нет и быть не может, ведь на совести у каждого не один десяток казненных антифашистов. Все они только и мечтают, что о Швеции! Ради бога, помогите нам!

Соколов поднялся со стула и начал шагать из угла в угол. Предатели смотрели на него как на бога.

Хорошо, я рискну! — согласился он. — Но смотрите не подведите меня. Пока вы останетесь здесь. Я вам дам прекрасную характеристику. Завтра же поеду в ваш лагерь якобы вербовать заговорщиков в русскую освободительную армию. Поговорю с каждым персонально. Если они согласятся со мной, к вечеру всех выведу из лагеря и приеду за вами. Послезавтра вы присоединитесь к остальным. Идет?

Спасибо, господин капитан! Мы никогда не забудем вашей услуги. Ну, теперь уж успех нам обеспечен! — обрадовался бывший кулак.

Господин капитан, возьмите меня к себе ординарцем! — воскликнул бывший жулик. — Будете довольны, честное слово!

Соколов улыбнулся.

А теперь, друзья, продиктуйте мне список заговорщиков? — сказал он.

Зачем? — с подозрением взглянули на него предатели.

А как я их найду в лагере? Не буду же спрашивать перед строем, кто собирается бежать в Швецию!

Оба изменника явно растерялись.

Вы что, не доверяете мне? — сердито проговорил Соколов. — Тогда какого же черта затеяли весь этот раз говор?

Мы поверили бы, если бы вы как-то доказали, что согласны с нами и не собираетесь нас выдавать. А дать весь список...

Тихо! — перебил бывшего кулака Соколов. — Я думал, вы люди серьезные и задумали настоящее дело. Если так, давайте забудем этот детский лепет о бегстве к индейцам на Аляску... Вы мне ничего не говорили, и я ничего не слышал. Понятно?

Господин капитан, не сердитесь на нас! — взмолился воришка.

Да мы вовсе не хотели вас обидеть. Поймите и нас, ведь осторожность — первое дело... Ну, хорошо, записывайте...

И бывший кулак продиктовал список тридцати трех негодяев.

Первое занятие на этом закончилось. Соколов сдал своих «учеников» дежурному, а сам возвратился в казарму, где сначала тщательно переписал список на отдельный лист, а потом позвал дежурного. Тот все еще смотрел на него иронически, но под его сердитым взглядом тут же принял стойку «смирно».