Герои былых времен

Федотова Юлия Викторовна

Если не считать изобилия дичи, местность казалась почти необитаемой. Ни кентавров, ни других крупных разумных существ больше не встречалось. Попадалась какая-то мелочь вроде пикси, но не эти забавные дракончики, а другие – все, как один, мрачные и необщительные. На любые вопросы отвечали коротко: «Мы туда не ходим!»

– Почему туда никто не ходит? – принялась гадать Ильза. – Что там такое?

– Наверное, пустыня, – предположил Эдуард.

Хельги не согласился с бывшим учеником.

– Пустыни там быть никак не может. Влажные воздушные массы с океана должны задерживаться горными хребтами Аль-Оркана и Арвеев и проливаться дождями. Значит,

во Внутреннем Аполидии должно быть влажно. Логичнее предположить, что там болото.

Сильфида в ответ выдала очередную мудрость про хрен и редьку, а Меридит сказала: «Поживем – увидим».

Болото не болото, а насчет сырости Хельги не ошибся. Дожди шли каждый день, точнее, каждое утро. К полудню они обычно прекращались, но небо оставалось низким и скучным. Идти было легко – каменистая почва не раскисала. Хорошие риморские плащи не промокали. Дни стояли сравнительно теплые и безветренные. Жизнь улыбалась путникам. Пока.

Исчезновение своих нежеланных спутников амазонка восприняла очень спокойно. Восстановлена справедливость, решила она. Спасти Мир должны Избранники, а не случайные, затерянные во времени существа. Тот грустный факт, что из всех ее соратников в живых остались лишь она да Бандарох, ныне пребывающий на правах почетного пленника в замке королевы Мэб, ее совершенно не смущал. Равно как и собственное затруднительное положение, к которому она уже успела привыкнуть.

Не она первая, не она последняя, кому суждено иметь детей, рассуждала самоуверенная амазонка. Время придет – родит по-быстрому, оставит на попечение какой-нибудь добропорядочной бездетной вдовы или профессиональной кормилицы, а сама продолжит свою миссию. Благо подвигов осталось совсем немного, всего три. Боги дадут – справится… Вот если бы еще не хотелось постоянно спать, и погода была бы получше, и денег бы побольше… Хотя теперь ей досталось девять отличных скакунов, подаренных графом Р'Анкваром. Продаст восемь лишних – вот и деньга на дорогу! Определенно боги к ней благоволят!..

Корнелия Каззеркана пользовала деревенская бабка, будущий бог так и не решился потратить немного силы на подопечного. Даже ради жизни любимого ученика он был не вправе рисковать судьбой Мира. Кстати, бабка справилась неплохо – кровь горлом больше не шла, осталось лишь легкое покашливание, – а ведь юноша уже шагнул одной ногой в Долину забвения. «Пожалуй, позднее, когда миссия будет выполнена, стоит обратить большее внимание на простое, примитивное колдовство ведьм-травниц, в нем определенно есть рациональное зерно» – так думал профессор по дороге на юг…

– Почему именно на юг, Учитель? – спрашивали ученики.

– Потому, – объяснял он терпеливо, – что не всякое место подходит для свершения задуманного. Можно сколько угодно лежать в могиле в обнимку с Граалем – богом все равно не станешь. Священный сосуд дарует бессмертие, но Силу нужно черпать из иных источников. Не один магический поток потребуется вобрать в себя, дабы переродиться из смертного в демона. Значит, погребение следует располагать там, где сходятся мощные потоки, – в узле Силы.

Один такой узел исчерпал Кальдориан. Другие разбросаны по всему свету. Смертному, даже зрящему в астрале, не дано увидеть их издали. Но ему, профессору, известно одно из заветных мест. В песках, в самом сердце злого Сехала, таится оно. Туда и лежит путь Странников. Долгий и тяжкий путь…

– Привет, дедуся! – помахала ручкой Энка. Она, как известно, умела вести себя вежливо.

Это

был первый, кто встретился им на пути за последние полторы недели. Высокий, иссохший старик в ветхом рубище, похожем на белый могильный саван. Когда-то ткань была цветной, но выгорела за долгие годы. Да и сам старик казался каким-то обесцветившимся – бледная, тонкая кожа, обтягивающая острые кости, неопрятная, будто побитая молью борода, водянистые глаза с сероватыми белками, пронизанными сетью кровеносных сосудиков… Он был слишком стар, чтобы можно было с уверенностью сказать, к какому народу принадлежит. Скорее всего, он был человеком или кудианином, а может быть, и эльфом – даже в глубокой старости лицо его сохранило благородство черт.

Он брел по едва заметной тропке между деревьями, понурив седую голову и не глядя по сторонам. Он казался полностью поглощенным своими мыслями. Громкий окрик сильфиды заставил его вздрогнуть.

– Сгинь! Сгинь, морок! – Старик замахнулся клюкой. – Пропади пропадом!

Обронив палку, он воздел руки к небу, сложив пальцы охранными символами.

– Дед! Ты в своем уме?! Мы не мороки, мы из плоти и крови! – обиделась девица.

Старец опустил руки. Нагнулся за своей палкой. Потом приблизился, выставив ее вперед, будто слепой. И вдруг бесцеремонно ткнул Эдуарда в живот. Принц от неожиданности взвизгнул по-девчоночьи и отскочил.

– Верно, – пробормотал старик, – из плоти и крови твари… Живые… – И вдруг разрыдался в голос, упав на колени и спрятав лицо в ладонях.

Стало неловко.

– Нездоровый на голову, что ли? – испуганным шепотом предположил Орвуд. – Давайте уйдем, а? Боюсь я таких.

– Ни в коем случае! – возмутился эльф. – А вдруг он в беде?! Вдруг мы сможем помочь?! Надо узнать, что стряслось!

– Надо, – поддержала сильфида, но не из благородных побуждений, а из любопытства. – Дед, хорош выть, скажи путем, в чем проблема? – Такое с ней иногда случалось: в самый неподходящий момент вдруг вспоминала бурную юность и начинала выражаться донельзя вульгарно.

Аолен отогнал девицу в сторонку и стал расспрашивать сам:

– Скажите, почтенный, отчего вы плачете? Какая беда приключилась?

Старик отнял руки от лица и нараспев старчески дребезжащим голосом продекламировал:

…А все люди ушли поскорей,Погасив в очагах своих пламя…Только эхо забытых речейНад пустыми летает домами,Только мелкий и серенький дождьПриминает уставшую пыль…А в домах поселилась ложь,А в садах поселилась гниль…А наступит зима, и снег,Заметет черноту ночей,Будет тихо тянуться век,Век печальный, забытый, ничей…

И умолк.

– Очень поэтично! – кивнул Хельги с иронией. – Но совершенно непонятно!

– Зато красиво сказано! – возразила сильфида. Она умела ценить искусство.

Меридит судила более строго:

– Ничего особенного. Обычный любительский стишок. На высокую поэзию не тянет.

– Кхе-кхе! – очень громко отреагировал Орвуд. Только очередного литературного спора им сейчас не хватало!

– Ладно, – покладисто кивнула Энка, – вернемся к нашей теме. Слышь, дед, мы ни демона не разобрали! Нельзя ли прозой?