Герои былых времен

Федотова Юлия Викторовна

Старец на ее реплику не реагировал. Он вообще ничего больше не сказал. Постоял с минуту молча, погруженный в собственные думы, развернулся и ушел.

– Маразм! – определил Хельги. – Старость не радость.

– Эй! Нечего мой хлеб отнимать! Это я народные мудрости цитирую, а не ты! – распорядилась сильфида.

О странном встречном все быстро забыли. Но как-то нехорошо, тревожно сделалось на душе у Аолена. Слова старика будто открыли ему глаза. Теперь он замечал то, на что не обращал внимания прежде.

Жиденькая

грязь, тонким слоем покрывающая камни под ногами, – это пыль, размокшая от скучных, серых дождей, понял он. Серая, уставшая пыль, не способная подняться в воздух. А на размытых участках, где пыли не было, угадывались какие-то темные прямоугольные очертания… Дома! Здесь когда-то стояли дома – много-много больших, хороших домов. Но люди ушли – и пламя в очагах погасло, и обветшали, рассыпались в прах жилища, изъеденные злой ложью… А эти деревья – кривые, чахлые, низкорослые? Это дички. Они выросли на месте убитых гнилью садов.

Он давно уже наступил – печальный и ничей век. Здесь была большая беда. Эти края забыты, у них нет настоящего и будущего, только прошлое – отзвуки, отголоски, воспоминания. Здесь больше не ходят живые – только мороки, тоскливые и навязчивые. Они стали пробираться в сны. Они шептали каждый о своем, огорчая и утомляя. Эльф просыпался подавленным и уставшим. Он не мог вспомнить ничего из своих тягостных сновидений, и это почему-то особенно угнетало.

– Это все нервы! – решил скорый на диагнозы Хельги. – Мы привыкли жить в постоянной опасности и, даже когда вокруг все тихо-мирно, выдумываем ее сами, подсознательно.

– Но старик…

– Да мало ли что может наговорить старый маразматик?! Разве ты не видел – он был явно не в себе. Просто у тебя впечатлительная натура и ты слишком болезненно реагируешь на поэзию и прочие искусства.

– Нет! Я чувствую что-то плохое! Беду, опасность, прошлую или будущую – не знаю! Но она реальна! И мне страшно. Может, здесь какая-то особая магия?

– Ну хочешь, я посмотрю в астрале? – предложил Хельги, не зная, как успокоить друга.

Посмотрел и сообщил, довольный:

– Теперь я знаю, что тебя беспокоит! Просто тут вообще нет магии, а это для нас непривычно. Поэтому ты, как наиболее чувствительный, ощущаешь дискомфорт. Только и всего.

– Подожди! – опешила Энка. – Как это – нет магии?!

– Нет, и все! Чистый, черный астрал. Ни одной цельной магической нити, только отдельные короткие обрывки, да еще мы с вами. Хотя лично для меня как-то непривычно маловато… А почему это вас так удивляет? Что нам, собственно, известно об астрале? Может, это его обычная структура – где-то магии много, целые скопления, а где-то дыры. Вполне логично.

– Логично, – кивнула Меридит, – но как-то неприятно. Получается, здесь невозможно никакое колдовство?

– Надо проверить! – Сильфиду обрадовало новое поле деятельности. Она с воодушевлением

принялась экспериментировать. Чего только не перепробовала, от левитации до сложных приемов боевой магии – бесполезно! Не действовали даже обычные защитные круги!

Хельги последовал ее примеру, но и серые камни отказали.

– Если что-нибудь случится, я не смогу вас исцелить! – мрачно заметил Аолен. Ему очень не нравилось происходящее.

– А ты не каркай, – посоветовал гном.

Рагнар же долго размышлял, а потом сказал:

– Магия магией, но отчего здесь все вымерло, я так и не понял!

– Чего тут непонятного? Магии не стало, и людям пришлось уйти, – ответил Эдуард. – Как без нее жить?

– Прекрасно можно обойтись и без магии. Целые миры так живут, – опроверг Хельги. – Какая-то беда здесь определенно случилась, но было это давно, много поколений назад. И нам, я думаю, ничего не угрожает.

Аолен думал иначе:

– Старик, что встретился нам, вероятнее всего, был очевидцем тех событий. Значит, произошли они не позднее прошлого столетия.

– Совсем необязательно. Во-первых, не факт, что старик – очевидец. Он мог просто забрести сюда с побережья. Пришел, обнаружил следы былой жизни, сочинил печальный стих и живет теперь тут, вдали от мирской суеты, потому что окончательно спятил. Но даже если он в самом деле застал те события… Ты в своих расчетах исходишь из того, что он человек, а если он эльф? Тебе ли не знать, как долго живут эльфы! Да он, может быть, уже целое тысячелетие тут бродит и страдает!

– В стихотворении сказано: «Люди ушли»…

– Люди ушли, а эльф остался!

– Правильно, – поддержала Энка. – Романтичные эльфы куда более склонны к поэзии, чем прагматичные люди. Встреть мы в такой ситуации человека, он бы милостыню просил, а не стихи читал!

– Само собой, – авторитетно кивну Рагнар. – Какие стихи, если жрать хочется? Вот интересно, чем он тут питается, бедный?

– Наверное, у него огород есть, – предположила Ильза. – А может, и скотину держит.

– Да ну, – не поверил Эдуард. – Скотина без магии водиться не будет!

Хельги даже рассердился:

– Глупости какие! Зачем скотине магия?!

Но принц в этом вопросе чувствовал себя специалистом:

– Нет, не глупости! В детстве у меня была няня из деревни, она мне много рассказывала о сельской жизни, я все очень хорошо запомнил! Со скотиной, с ней знаешь сколько сложностей! Над входом в хлев нужно вешать один амулет, на шею ей – другой, пастуху давать третий. И колокольчики должны звенеть по-особому, и шагать через порог стойла можно только с правой ноги, и заговоров требуется знать целую кучу. И чтобы доить, нужно садиться лицом к востоку. Селяне и травами стойла окуривают, и колдуна три-четыре раза в году приглашают, и боггартов кормят…