Герои и антигерои Отечества (Сборник)
Шрифт:
С первых лет своего царствования императрица делала все от нее зависящее для преумножения славы России и ее могущества. Она прекратила разбазаривание национальных богатств, заботилась о преумножении населения, о его образовании и воспитании. Она по-своему полюбила Россию и русский народ, хотя и оставалась представительницей своего класса, кстати безмерно преданного Отечеству, она оставалась убежденной, что стране необходима самодержавная власть и что «всякое иное правление не только было бы России вредно, но и вконец разорительно».
А ведь, если признаться, трудно здесь поспорить с Екатериной II, которая в пору своего правления, в пору монархического правления, то есть, как мы привыкли считать, абсолютно антинародного, добилась небывалого
Вот какие интересные данные приводит в своих записках адмирал II. В. Чичагов. Он сообщает, что во время царствования Екатерины II:
«…государственный доход простирался до ста миллионов рублей; Ея преемники возмечтали после того о доходе в четыреста миллионов рублей и вообразили себя богаче, на самом же деле чудесным образом обеднели. Рубль во времена Екатерины стоил четыре франка, тогда как благодаря экономии, чистоте нравов и финансовому искусству — стоимость его упала впоследствии на пятнадцать и даже на двадцать копеек. Офицер, получавший триста рублей жалованья, или генерал-майор, получавший тысячу, имели на самом деле в четыре с половиною раза более, нежели получают ныне, несмотря на весьма незначительные прибавки в несколько копеек, сделанные к их окладам в разное время. Государственный кредит был тогда, если не в самом, сколь возможно цветущем положении, то по крайней мере гораздо выше того, который был впоследствии, и стоял высоко, несмотря на фаворитизм и на войны, которые Екатерина была принуждена вести с соседями и в которые Ее вовлекли англичане и шведы, завидовавшие Ее успехам».
Слова чистота нравов и экономия, конечно, в пору бы взять в кавычки, ибо в данном случае Чичагов иронизировал, имея в виду стандартные обвинения, делаемые в адрес Екатерины по тому поводу, что она была расточительна и наносила ущерб казне, одаривая фаворитов. Он тут же и доказывает несостоятельность этих обвинений, приводя сравнение доходов государства и окладов военных.
О поисках императрицей способов к улучшению участи народа свидетельствует и собранная ею «Комиссия об уложении». Она нам интересна с той еще точки зрения, что активное участие в ее работе принял Григорий Александрович Потемкин. 19 июня 1766 года он был назначен командиром 9-й роты лейб-гвардии конного полка, а в 1767 году с двумя ротами этого полка был направлен в Москву для «несения обязанностей по приставской части». Кроме того, он стал еще и опекуном «татар и других иноверцев», которые сделали его своим депутатом, дабы он отстаивал их права «по той причине, что не довольно знают русский язык». Уже тогда он детально изучил нравы малых народов, историю их, быт, привычки, что очень помогло его деятельности в период управления Новороссией и другими южными губерниями России.
Известно, что в тот период Григорий Александрович близко сошелся с автором записок об освобождении крестьян и сочинений по истории России Елагиным. Потемкин был сторонником отмены крепостного права в России, кстати, рассматривала вопрос об этом и сама императрица. Но надо учитывать, в каком состоянии тогда находилась Россия, не готовая к подобному шагу. Екатерине II было известно, что большинство помещиков категорически против подобных реформ, власть же ее еще недостаточно укрепилась, чтобы можно было рассчитывать на успех любого предприятия. Надо еще учесть и то, что русские помещики, первые заводчики и фабриканты зачастую находились под большим влиянием своих управляющих, почти поголовно иноземных наемников. Эти управляющие, стремясь набивать свои карманы, для чего они и прибыли в Россию, доводили эксплуатацию крестьян и рабочих до ужасающих пределов. Им тоже невыгодно было освобождение крестьян, которое не сулило прямых выгод.
«Комиссия об уложении» должна была решить немало вопросов государственного устройства страны, недаром же Екатерина II ввела в нее многих людей, которым совершенно доверяла. Кроме перечисленных обязанностей, Потемкин еще состоял членом комиссии духовно-гражданской, отстаивая в ней интересы и идеи императрицы. В 1768 году Екатерина II сделала его камергером и, видя успехи его на гражданской службе, освободила от воинской.
Однако в том же 1768 году началась русско-турецкая война, и, едва загремели пушки, Потемкин стал рваться на поле битв. 2 января 1769 года маршал собрания «Комиссии об уложении» А. В. Бибиков объявил, что:
«…господин опекун от иноверцев и член комиссии духовно-гражданской Григорий Потемкин по Высочайшему Ея Императорского Величества соизволению отправляется в армию волонтером».
Давая свое соизволение, императрица сказала:
— Плохой тот солдат, который не надеется быть генералом.
Мы привыкли считать, что слова эти принадлежат Суворову, однако А. Н. Фатеев отдает их авторство Екатерине II. Вполне возможно, Александр Васильевич Суворов, с большим уважением и почтением относившийся к государыне, услышав их от нее, часто затем повторял. Вообще многие крылатые фразы мы приписывали тем или иным деятелям совершенно необоснованно. В одной из книг русского историка ординарного профессора Императорской академии Генерального штаба генерал-майора Д. Ф. Масловского приводятся слова Потемкина, очень известные нам: «В военном деле нет мелочей». Масловский, издавший книгу в конце XIX века, не мог их переписать из послереволюционных брошюр о «Красной Армии»…
Однако вернемся к решению императрицы отпустить Потемкина на театр военных действий. Она, конечно, понимала, что направляется он не на милую прогулку, а едет туда, где свистят пули, где витает смерть. Но имея отважное сердце, она уважала отвагу в своих подданных. О себе же говорила:
«Если бы я была мужчиною, то смерть не позволила бы мне дослужиться до капитанского чина».
Потемкин уехал в действующую армию поручиком. Впереди у него могли быть и победы, но могла быть и смерть…
В конце августа 1769 года главнокомандующий 1-й армией генерал А. М. Голицын докладывал императрице по поводу одного из сражений с турками:
«Непосредственно рекомендую Вашему Величеству мужество и искусство, которое оказал в сем деле генерал-майор Потемкин, ибо кавалерия наша до сего времени не действовала с такою стройностью и мужеством, как в сей раз под командою вышеозначенного генерал-майора».
Таков отзыв заслужил человек, которому еще несколько месяцев назад тот же Голицын не решался доверить в командование какое-либо подразделение. В том не было, впрочем, ничего удивительного. Высокий придворный чин и невысокий военный ставили в замешательство. Первое время Потемкина держали при штабе, не поручая никаких боевых дел. И тогда Григорий Александрович обратился с личным письмом к императрице, в котором просил сделать его положение в армии более определенным. Касаясь же своего личного желания, писал:
«Склонность моя особливо к коннице, которой и подробности я смело утвердить могу, что знаю; впрочем, что касается до военного искусства, больше всего затвердил сие правило, что ревностная служба… и пренебрежение жизни бывают лучшими способами к получению успехов».
Письмо он отправил в Петербург 24 мая 1769 года, а уже в июне получил в подчинение кавалерийский отряд в несколько эскадронов, с которым ему предстояло действовать в авангарде корпуса генерала А. А. Прозоровского. А вскоре довелось принять боевое крещение. Это случилось 19 июня 1769 года под Хотином. В первом же бою Потемкин проявил мужество и распорядительность и заставил обратить на себя внимание командования. Особенно